Плохие новости

Когда Фицрой и Ирвин уехали в понедельник утром, собираясь преследовать курьера Стэна, чтобы найти место, где притаились остальные, Перышко чувствовала острую боль, понимая, каков был план, но она ведь — не полюбила, конечно, скорее привыкла, — привыкла к Тини, Энди и Джону. Она также считала, что она лучше понимает способности этой троицы, чем Фицрой и Ирвин, поэтому было мало шансов, что они выйдут из этой схватки победителями, что бы там не происходило. Но что-то явно должно было произойти.

Так что же? Кто все еще мог стоять на ногах? Почему никто не связывался с Перышком и не успокоил ее?

Еще одна беда была в том, что у нее не было машины. Она не только устала от такси, она больше не могла их себе позволить. Скоро она станет очень богатой, но сейчас она еле сводила концы с концами. Автодом с трудом можно было считать транспортным средством, он не был настолько транспортабельным. Когда ты где-то останавливаешься и закрепляешь штырями, потом уже не поездишь по городу, особенно когда нужно ездить по два-три раза в день.

Что означало, что Перышко застряла в этом странном доме, абсолютно одна, без малейшего понятия, что будет дальше, не зная, какая участь ее ждет, и не понимая, какого черта вообще происходит. К среде, она не могла найти себе место.

Что очень печально, потому что еще и до четверга ничего не происходило.

* * *

Днём, в два с чем-то, раздался стук в дверь автодома. Перышко к тому времени уже смотрела дневные ток-шоу, за что ненавидела себя, вспоминая хорошие деньки в Неваде, работая дилером блэкджека, отмахиваясь от бедных пьянчуг, разъезжая на своем маленьком синем неоне, который она продала, когда переехала на восток.

Раздельно проживающая пара уже почти начала драться, когда раздался стук в дверь. Перышко, к своему стыду, осознала, что ей хотелось остаться и досмотреть, что будет происходить дальше, вместо того, чтобы разбираться с тем, что происходит в ее жизни.

— Пора с этим заканчивать, — сказала она, со злостью выключила телевизор и поспешила к двери.

Энди. С ним была женщина, около сорока, довольно привлекательная, если не присматриваться, она была укутана в лисью шубу, неопределенно улыбалась, как будто боялась, что Перышко из организации по защите прав животных.

— Привет, — поздоровалась Перышко, думая о том, что если Энди тут, значит Фицрой и Ирвин проиграли.

— И тебе, Перышко, — поприветствовал ее Энди. — Разреши представить тебе Анну Мари Карпино.

— Привет, — поздоровалась Анна Мари Карпино. — Я много о тебе слышала.

— А я о тебе ничего, — отрезала Перышко, думая о том, что именно поэтому она, никогда не могла ничего уловить от Энди. — Заходите, — пригласила она, — и расскажи мне о себе.

— Спасибо.

Они вошли, разделись, согласились на предложение чашки кофе, уселись, прошло минут пять, пока они все разместились в гостиной.

— И так, Энди, что происходит? — спросила Перышко.

— Понятия не имею, — ответил Энди. — Я поехал на север, чтобы узнать, что там с ДНК тестом. Мы позвонили Грегори и Тому из «Ти коузи», и оказалось, что у них отменилась бронь, какой-то парень сломал ногу, поэтому Анна Мари и я решили, что проведем несколько дней на севере.

— Но без катания на лыжах, — предположила Перышко.

— Я каталась, когда была подростком, — сказала Анна Мари, — а потом мои бедра начали превращаться в камень, поэтому я решила, что мой спорт — это апре-ски, и я оказалась права.

Перышко кивнула.

— Я и сама неплохо преуспеваю в этом виде спорта, — сказала она. — Судя по тому, что Энди спокойно говорит о ДНК тесте при тебе, полагаю, что ты в курсе дел.

— Конечно, — ответил за нее Энди. — Это как говорить с подушкой, понимаешь?

— Разговор с подушкой, — начала размышлять Анна Мари, — не понимаю, почему это называется разговор с подушкой. Когда мы разговариваем, рядом нет подушек, а когда подушки есть, мы не разговариваем.

— Это так называется, — объяснил Энди.

— Я хочу знать, — сменила тему Перышко, — что там с Фицроем и Ирвином?

— Им пришлось уехать, — ответил Энди.

Перышко предполагала такой ответ.

— Навсегда?

— О, да, они не… — Энди покачал головой, — не в этом смысле. Знаешь, есть навсегда, а есть навсегда.

— Да.

— Ну, — продолжил Энди, — они навсегда вышли из этой маленькой операции, потому что у них вдруг появилось очень много дел на западе, поэтому они туда и уехали.

— Они уехали на запад, — повторила Перышко.

— Точнее, они пока в пути, — поправился Энди. — А как у тебя тут дела?

— У меня аллергия на замкнутое пространство, — сказала Перышко, — и я схожу с ума, ничего не происходит, и ничего не будет, пока на следующей неделе не появятся результаты теста, а я тут застряла. Я даже отправляла сообщения в «Фо уиндс», потому что не знала, что происходит, и, надеюсь, ты не думаешь, что я была замешена в планы этих двоих.

— Перышко, — сказал Энди, — мы все прекрасно понимаем, что ты была беспомощной ланью в цепких лапах этих парней, мы также уверены, что тебе понравится новая ситуация.

«Беспомощная лань»… Да, не так себя позиционировала Перышко, ну да ладно, и черт с ним.

— Спасибо, Энди, — сказала она, — я уже рада.