Плохие слова

Поспать удалось почти два часа.

Андрей сделал письменный перевод инструкции и настроил часы. На щеке отпечаталась матерчатая пуговица канцелярского дивана. Надо смочить это место холодной водой и растереть. Иначе можно получить хороший втык.

Вернувшийся прапорщик Баранов доволен. Он вытягивает перед собой руку и шевелит пальцами.

— Как-то они чуток болтаются. А? Андрей уменьшает браслет на одну дырочку.

Вечером его позвали в каптерку.

По вечерам в каптерке пьют чай те, кому «положено». К чаю тушенка, немецкие печенье и карамель.

Водки в каптерке не пьют. Водку пьют ночью на кухне, но не каждый день. В дежурство прапорщика Баранова или капитана Сергеева даже те, кому «положено», предпочитают не борзеть.

Андрей догадывается, о чем пойдет речь.

Замкомвзвода старший сержант Фаитов многозначительно отодвигает локтем кружку с чаем и смотрит с недобрым прищуром. Андрей отводит глаза.

— Ты у нас, значит, иностранными языками владеешь, — насмешливо говорит Фаитов. — Правильно я понял, товарищ солдат?

— Немного знаю английский.

— А немецкий?

— Немецкого не знаю.

— Почему?

Андрей пожимает плечами. Что значит «почему»? Потому. Но лишнего лучше не говорить.

— Придется выучить.

Андрей вопросительно смотрит на Фаитова.

— Гребенщикова комиссуют, грыжу у него нашли, — лениво поясняет Фаитов. — Так что будем учиться, студент.

Гребенщиков считается знатоком немецкого языка. Деды берут его с собой продавать немцам бензин, гоняют за пивом и водкой. По ночам он с грехом пополам переводит им телевидение ГДР и ФРГ. Рассказывал, что восточные немцы по части комедий, эротики и ужасов опередили западных, но те, в свою очередь, отличились рок-концертами, боевиками со Сталлоне-Шварценеггером и антисоветской серией про Джеймса Бонда. Телевизионная приставка и комнатная антенна после ночных сеансов тщательно прячутся от командования и передаются дедами из поколения в поколение.

— Вот тебе словарь, вот самоучитель. — Фаитов вытаскивает откуда-то две растрепанные книжки. — И вперед. Через неделю должен знать немецкий язык. Будешь с нами катать.

«Катать» означает выкатывать за пределы части бочку с бензином для продажи гражданскому населению дружественной страны.

В первый момент Андрей ничего не может понять.

— Погоди, Рустам! — пытается объяснить он. — Язык нельзя выучить за неделю. Это занимает по крайней мере полгода! Не меньше! Ну, месяца три, если интенсивный курс. За неделю совершенно невозможно… Я.

Фаитов прищуривается еще сильнее.

— Стоп, — обрывает он Андрея. — В армии нет слова «невозможно», понял? Через неделю ты должен знать немецкий язык. И не просто знать, а свободно владеть. Иначе тебе лучше повеситься. Я обещаю.

— Урою, сука, — злобно шипит Ташматов. — Зубами съем!

— Надо напрячься, — сочувствует Березин.

Боже, какие настали трудные времена после увольнения в запас москвичей Сорокина и Груничева! При них была хоть какая-то защита. Приходилось, конечно, летать и делать все, что полагается, но такого беспредела не было. Теперь всем заправляют татары, из девяти дедушек их четверо, а Фаитов к тому же замкомвзода. И терпеть придется еще больше двух месяцев. Если, конечно, это вообще можно вытерпеть.

— Рустам, я постараюсь, но…

— Все. Свободен. И никаких «постараюсь». Или ты будешь знать немецкий, или я тебя реально прибью. Реально, понял? Кругом марш…

Последние слова произносятся вполголоса, почти небрежно. В этом особый сержантский шик: молодой боец и так услышит и все сделает, а напрягать горло командами заслуженному воину ГСВГ, ожидающему приказа об увольнении в запас, не к лицу.

Андрей прижимает к груди книжки, выходит из каптерки и делает несколько сомнамбулических шагов по коридору.

Немецкий язык.

Придется учить. Говорят, второй язык дается вдвое легче первого.

В голове все смешалось.

Андрей бредет в умывальник, садится на батарею и листает самоучитель. Самоучитель нашпигован непонятными чужими текстами. Строчки, как змеи.

Никаких шансов. Через неделю просто убьют.

Фаитов давно имеет зуб, вот, нашел повод придраться. Ну что за дурак? Зачем вылез утром с этими часами? Что теперь делать? Идти к командиру части, писать заяву? Если поднять большую бучу, рано или поздно переведут в другое место. Но где гарантия, что до этого его не успеют разметелить так, что для перевода будет выдан мешок с костями? И потом — здесь осталось всего два или два с половиной месяца мучений, а на новом месте многое придется начинать с нуля. И чем в бригаде — а если переведут, то скорее всего в бригаду — лучше? Такой же беспредел, даже хуже. С новичка вообще три шкуры спустят. Здесь хотя бы все знакомо.

Андрей опускает взгляд на первую страницу.

Вступление… вклад в мировую культуру… язык Шиллера и Гете, шли бы вы оба в баню… по-немецки говорят около ста миллионов человек… гады, фашисты проклятые… карты ГДР, ФРГ, Австрии и Швейцарии, чтоб вам всем вместе провалиться… алфавит, буквы знакомые, некоторые с точками наверху…