Плохие слова

— Ну что же. Все свободны. Нам нужно время, для того чтобы детально ознакомиться с планом и определить результат игры, — давя вздох, сказал Грибов. — Ждем вас обратно примерно через час.

В коридоре учебного корпуса сумрачно. Занятий сегодня нет. Пахнет старым дощатым паркетом, высокие дерматиновые двери заперты.

— Эх, братва! Какой же это кайф — не быть чмом!

— К-кажется, мы устроили им н-небольшое экономическое чудо!

— Доктора Ковальски сейчас хватит кондратий! В жизни небось не видал такого крутого антикризисного плана! Гы!..

— Мужики, надо бы Егорку найти. Если он в буфете, конечно.

— Да, расстроили парня.

— Пойдемте скорее!

В урну и мимо полетели окурки. Вика Плюшкина первой скатилась по лестнице и побежала к буфету.

— Егор! Егор! — громко кричала она, и пустое субботнее здание отвечало ей дробным эхом.

В буфете загремел опрокинутый стул. С сосиской на вилке в коридор выскочил Егор.

— Ну что?!

— Егор! Егорка! — кинулась к нему Вика. — Мы договорились! Представляешь — мы договорились!

— Здорово! А кто выиграл?

— Не знаю!..

Не выиграл, разумеется, никто.

Доктор Ковальски признал соглашение несостоявшимся и уехал в Америку. Один. Комментировать результат игры он отказался.

Профессор Грибов в тот же день достал из антресольной пыли свою давнюю кандидатскую диссертацию и полистал перед сном.

— Ведь это тоже была великая идея, — ностальгически бормотал он и слюнявил указательный палец.

Банкир Слива еще до окончания бизнес-школы стал настоящим банкиром, то есть заручился поддержкой определенных структур, подсидел председателя правления и заграбастал весь банк под себя. С тех пор банк существенно вырос в размерах и окончательно попал на карандаш к компетентным органам. С которыми, впрочем, банкир Слива тоже успешно договаривается.

Оля Ситникова год спустя вышла за банкира Сливу замуж. Что-то все же в нем есть, в этом Сливе. Сначала Оля упорно работала пресс-секретарем в его банке, а потом забеременела двойней и смирилась с положением жены нового русского.

Леня Голубев выгодно продал свой маленький торговый бизнес, а позже, когда покупателям понадобилось задать ему несколько имущественных вопросов, найти его нигде не смогли. Ходили слухи, что он скрывается то ли в Мордовии, то ли, наоборот, в Мексике. Оля Ситникова говорит, что она всегда ожидала от «этого Голубева» чего-то подобного, и Слива, как и во всем остальном, согласен с женой.

Егор Анисов учится за границей, но не в Америке, а в Англии, тоже в очень приличном месте. У его папаши, как и полагается депутату, там имеется какая-то записанная на чужое имя недвижимость. Егору пришлось какое-то время пообщаться с психологом, зато сейчас он почти справился с застенчивостью. На фото он похож на молодого Герберта Уэллса. Ему в общем-то с самого начала было наплевать на этот несчастный Стэнфорд.

Юре Шерингарцу не повезло. На каком-то вираже нашего безумного фондового рынка он не вписался в нужный поворот и потерял все деньги. Но Юра не пал духом. Сейчас он сидит на скромном окладе в страховой компании и потихоньку отдает долги. К тому же я точно знаю, что он снова начал писать стихи.

Василий Головко по-прежнему возглавляет отдел в Восточно-Сибирской нефтяной компании, и особых перспектив, по его словам, не видно. Все-таки он немножко консерватор и тугодум. Впрочем, в нужное время и в нужном месте такие люди ценнее всего.

Эдик Каспарян и Вика Плюшкина не закончили обучение. Сразу после игры они покинули бизнес-школу, и где они теперь, мне неизвестно.

Но почему-то я уверен, что с ними тоже все хорошо.

Телегина и луна

Луна была такой, что хотелось на нее завыть.

Круглая, она каталась по крышам и нагло цеплялась за ветки деревьев.

Выть Телегиной хотелось давно и безо всякой луны. Днем, на работе, это желание утихало, а тихими никчемными вечерами точило Телегину.

Телегина поставила на огонь чайник и стала зачарованно ждать, когда он вскипит.

Зачем нужно было снова тащиться через весь город, втискиваться в автобус и вязнуть по колено в грязно-снежной слякоти? Зачем торопливо раздеваться и почти сразу же одеваться? Убегать из квартиры, в которой, кажется, даже обои на стенах испытывают к ней раздражение?

Чайник свистнул. Телегина заварила жасминовый чай и помешала в чашке ложечкой. Чаинки завертелись маленьким водоворотом, увядший жасминовый цветок стал медленно опускаться на дно чашки, как Леонардо Ди Каприо в океан.

Телегина вытянула губы трубочкой и отхлебнула.

Горячо.

Отломила половину плюшки и нашла внутри мелких рыжих муравьев. Телегина выбросила плюшку в мусорное ведро и еще больше расстроилась.

Луна влезла прямо в окно, и Телегиной снова отчаянно захотелось выть. Или дело совсем не в луне? Нужно хоть что-то сделать. Если даже плюшка испортилась…

Телегина осторожно завыла. Вышло неубедительно. Телегина выключила свет и попробовала снова. В мутно-желтой темноте получилось лучше.

— У-у-у-у-у! — Телегина неожиданно испытала злое удовлетворение.

Выть отчего-то оказалось приятно.

— У-у-у-у-у!!!

Голос набрал силу, горло напряглось.

Телегина решила выйти на балкон, чтобы быть к луне ближе.