Плохие слова

— На самом деле этого просто не может быть, — уверенно сказал он. — Нет, без балды, так не бывает. Значит… значит, ничего этого и нет!

Это заключение показалось Петухову настолько убедительным, что он взялся за дверцу холодильника почти в полной уверенности, что ничего, кроме продуктов, внутри не обнаружит. И уж после этого точно завяжет раз и навсегда.

— Оба-на! — с преувеличенной бодростью воскликнул он, распахивая холодильник.

Голова, однако, лежала на месте и теперь, повернутая к Петухову в фас, ухмылялась неживым ртом и подмигивала закатившимся глазом.

— Фокус не удался, — растерянно признал Петухов.

И тут же снова нашел спасительную идею.

— Конечно же! — радостно вскрикнул он. — Нужно пойти и снова заснуть! А потом проснуться, и все будет нормально!

Петухов улегся в постель и накрылся одеялом с такой поспешностью, будто ему самому грозило лишиться головы.

Но сон не шел, и даже задремать Петухову не удалось. За окном окончательно рассвело, шансы уснуть исчезли. Петухов уныло вылез из постели, поплелся на кухню и обнаружил голову в полной сохранности. Заодно он вспомнил, что поворачивал блюдо, перебирал ножи, и тем самым всюду оставил отпечатки.

— Подстава! — тревожно сказал Петухов.

При свете дня мысль о том, что достаточно уснуть и заново проснуться, показалась ему неубедительной.

— Какая же сука тебя, Валера, так расчленила? — задумчиво спросил он голову.

Голова молчала.

Петухов взял нож и легонько ткнул в щеку. С неприятным звуком кожа лопнула, розовые края ранки разошлись. Петухов отдернул руку и кинул нож в раковину.

— Ладно. Надо кому-нибудь позвонить. Не важно кому. Просто услышать живой человеческий голос, — нервно сказал себе Петухов. — Долго базарить не буду, сейчас не до того. Хотя бы «алло» услышать, чтобы c мыслями собраться.

Петухов набрал номер, напряженно выслушал несколько длинных гудков и сообразил, что звонит Крысину, чья голова лежит в холодильнике.

— Алло! — хрипло сказали в трубке.

Петухов ахнул.

— Валера? — неуверенно спросил он.

— Чего тебе?

— Валера, ты?

— М-м-м… Чего хотел?

— Валера, ты живой?

— Бля, не знаю! Я еще не вставал.

— Нет, я в прямом смысле. Ты… живой?

— Толя, иди в баню! Ты что, опять пьешь?

Петухов растерялся. То, что Крысин оказался жив, полностью меняло картину происшествия.

— Валера, я тебе сейчас перезвоню.

— Не надо мне перезванивать, мудак ты…

Не дослушав возражения Крысина, Петухов положил трубку. Судорожно присвистывая, он на цыпочках приблизился к холодильнику и заглянул внутрь.

Оттого что Крысин был жив, голова никуда не делась.

— Ну?! Что ты на это скажешь? — возбужденно обратился Петухов к голове. — Валерка-то жив! Жив, педрила! Ничего с ним не сделалось!

Голова молчала и своим присутствием снова озадачила Петухова.

— В этом случае мы имеем следующую гипотезу. — Петухов ритмично защелкал пальцами в такт словам. — Если Валера жив и лежит с бодуна в своей квартире, а его голова, наоборот, лежит у меня в холодильнике, значит…

Петухов на секунду задумался и жизнерадостно закончил:

— Значит, у меня на полном серьезе поехала крыша. Говоря научным языком, мы имеем банальное помешательство рассудка.

Петухов потер лоб, пытаясь освоиться в шкуре сумасшедшего, причем, по всей видимости, тяжелобольного.

— И неизвестно, что на самом деле лучше, — нерешительно произнес он. — Крысина замочить или самому с ума сойти.

Следовало для полноты картины пригласить к себе Крысина, пусть он на это дело тоже посмотрит. В конце концов, голова его, пусть делает с ней что хочет. Если, конечно, эта голова реально существует, а не является плодом подорванного алкоголем воображения.

Петухов взял трубку.

— Валера… — начал он.

— Бля, Толя, просил же тебя, гниду такую, дай поспать! — тут же отозвался Крысин. — Мне работать ночью, а ты, сука, в такую рань!..

— Валера! — сказал Петухов самым решительным тоном. — Послушай меня, это очень важно.

Крысин обиженно запыхтел.

— Ну? — буркнул он.

— Валера, понимаешь, тут у меня такая ерунда случилась…

Петухов запнулся. Как сказать человеку, что его голова лежит в холодильнике? Причем даже не в его собственном холодильнике, а в чужом, за три квартала от дома.

— Короче, Валера, есть очень срочное дело. Я тебе серьезно говорю. Бери ноги в руки и беги ко мне. Не пожалеешь. И пузырь по дороге возьми, пригодится. За пузырь плачу я. Ноль-семь возьми.

— Не до хрена ли?

— Нет, точно тебе говорю.

В глубине души Петухов был лидером и в нужный момент умел добиваться своего.

Крысин на своем конце провода закряхтел, было слышно, как он, скрипя пружинами, встает с кровати.

— У меня денег нет, — недовольно сказал он.

— Займи где-нибудь. Я тебе сразу отдам, клянусь.

— Ну-ну. Значит, есть денежки? А вчера десятку не дал!

— Валера, давай быстрее!

— Так магазин все равно еще закрыт.

— В круглосуточный зайди.

— Ага, в круглосуточный! Там знаешь, какие цены?!

— Валера, я же сказал, я плачу.

— Во приспичило. Ладно.