Плохие вести от куклы

– Это наводит меня на мысль. Вы с Тайлером были в Нью-Йорке, когда она погибла. Вы же почти близняшки. Допустим, Тайлер запал на нее, отвел в тот дом и взялся за свое. Когда я ее увидел, она была вся избита. Допустим, ты пришла и застукала их, приревновала и убила ее, а Тайлер привел тех двух кубинцев, чтобы порезать ее на части и избавиться от нее. Эти двое работали на него?

– Ой, да ладно. Ты думаешь обо мне хуже, чем я есть на самом деле.

Феннера ошеломила новая мысль. Он вернулся в комнату:

– Так все и было? Ну же, ты убила Мэриан Дэли?

Глори рассмеялась ему в лицо:

– Ты бредишь. Конечно нет.

Феннер почесал затылок.

– Нет, думаю, все было не совсем так. Иначе трудно объяснить звонок человека, который сказал, что она не в себе, и появление китаезы в моем кабинете. Однако же это мысль.

Он посмотрел на нее и вышел, а она осталась полировать ногти о шелковистое бедро.

Феннер направился в гостиную. Он был немного взволнован – чувство такое, будто он приблизился к разгадке тайны. Он подошел к буфету и налил себе выпить.

Вошел Багси.

– А мне? – с надеждой спросил он.

Феннер мотнул головой:

– Угощайся.

И он сел на диван.

Багси налил себе виски с содовой и стоял, моргая. Он сделал длинный глоток и облизал губы.

Феннер молча смотрел на него.

Взгляд Багси заметался.

– Она… неразборчива, да?

– Да все такие.

Феннер думал уже о чем-то другом.

– Ну она, вот там. С ней что-то случилось, что-то с ней не так, да?

– Ты, вообще, о чем?

Феннеру вдруг захотелось, чтобы он ушел.

– Да ничего. – Багси допил, покосился на Феннера и налил себе еще. – В следующий раз, когда соберешься уходить, прихвати меня с собой: мне с ней в одиночку как-то неуютно.

Феннер уставился на него:

– А я думал, ты ее хочешь.

Глаза-крыжовины широко распахнулись.

– Ну да, но мне не нравится, как она делает это…

Феннер нахмурился:

– Слушай, приятель, может, прогуляешься? Мне надо подумать, а твои любовные взлеты и падения сбивают меня с мысли.

Багси прикончил напиток.

– Конечно, конечно, – извиняющимся тоном сказал он. – Вздремну, пожалуй: эта дамочка меня утомила.

И он побрел прочь.

Феннер лег на диван со стаканом виски и уставился в окно. Так он пролежал довольно долго. Хоскисс, агент, очень помог: он сдал всю информацию Феннеру и обещал в ближайшее время откопать кое-что еще. Он даже надеялся прояснить ситуацию с Мэриан Дэли, хотя пока никакой информации про нее не нашлось. Нулен при условии, что не уедет из Флориды, был в безопасности – ему не грозило преследование. Феннер подумал: интересно, умен ли Нулен и купится ли он на блеф? Надо будет попробовать и посмотреть, что из этого выйдет.

Он был все еще там, на диване, когда на закате пришла Глори. Она села рядом.

– Ну что, обдумала?

– Да.

После долгой паузы Феннер сказал:

– Тебе интересно, что будет с тобой, верно? Что без Тайлера тебе придется охотиться на нового мужчину, который взял бы тебя на содержание?

Взгляд Глори стал жестким.

– Вот как, обо всем-то ты подумал!

– Не задавайся. Я думал и о тебе. Будет непросто, но другого выхода нет. Тайлер катится в пропасть, и чем скорее ты порвешь с ним, тем лучше для тебя. Не беспокойся, взгляни в зеркало: такая дамочка с голоду не умрет.

Глори хихикнула:

– Ты прелесть. Хочу тебя ненавидеть, но не получается – такой ты душка. Ты вообще девушек любишь?

– Давай к делу. Что я люблю – тут вообще ни при чем. Я работаю – и не люблю, когда меня от работы отвлекают.

Глори вздохнула:

– Боже, какие глупости.

Феннер кивнул. Он устал.

– Так что там с Тайлером? Ты у него что-то забрала?

Глори надулась:

– Почему ты так решил?

– Это просто догадка. Почему он хотел тебя застрелить? Месть? Слишком рискованно. Он знал, что ты со мной. Заставить тебя держать рот на замке – это больше похоже на правду.

Глори подошла к буфету и открыла деревянную коробку для печенья. Она вернулась с небольшим кожаным бумажником и кинула его на колени Феннеру.

– Я взяла это, – произнесла она с вызовом.

Феннер обнаружил в бумажнике документы. Он закурил и принялся тщательно изучать их. Глори сначала посидела рядом, пристально глядя на него, потом встала и вышла во двор. Она побродила минут двадцать, затем вернулась. Феннер, не поднимая глаз от чтения, сказал:

– Поужинаем вместе, детка: я сегодня засижусь допоздна.

Она вышла. Когда она вернулась, оказалось, что он все так же сидит и курит. Бумажника и документов не было видно.

– Ну?

Феннер поднял на нее жесткий взгляд:

– Эти ребята знают, что у тебя тут есть дом?

Она помотала головой:

– Никто не знает.

Феннер нахмурился:

– Не говори мне, что устроилась тут сама.

Он не был уверен, побледнела ли она, или это была игра света.

– Мне нужно было знать, где я окажусь, когда все это опротивеет, – ровным тоном сказала она. – И я скопила денег, купила этот дом, и никто о нем не знает.

Феннер фыркнул:

– Тебе известно, что в этом бумажнике?

– Да, я посмотрела. Для меня это ничего не значит.

– Правда? Зато для Тайлера очень даже много значит. Здесь четыре чека, выписанных Карлосом за его услуги. Две долговых расписки от Нулена на большие суммы и данные пяти мест, где они высаживают китаез.

Глори пожала плечами.