«Плохой день для Али-Бабы»

Али- Баба сообразил, что брат его, должно быть, говорит про своего хозяина, огромного и отвратительного Беспалого.

- С одним таким могущественным другом ты уже решил пока не общаться, - осторожно напомнил он брату.

- Да, это так, - чуть мягче ответил брат из корзины. - Это просто временная пауза, уверяю вас. В моем теперешнем состоянии приходится воздерживаться от лишних пояснений.

Али- Баба подумал, что братец, к примеру, избегает разговора о том, как он мог знать про такую уйму золота и не сообщить об этом Беспалому, но вслух ничего не сказал.

- Думаю, Номер Сорок, что ты зря так сильно негодуешь, - заметил разбойник, которого раньше звали Ахмед, а теперь Номер Двадцать Восемь. - Хоть ты и разделен на шесть частей, у тебя тоже есть свои преимущества.

- Назови мне хоть одно, - недоверчиво отозвался голос Касима, - и я буду смирно сидеть в своей темнице.

- Ну, насколько я помню, у тебя есть борода, - сказал Ахмед.

- Конечно есть, - проворчал Касим. - В данный момент она щекочет меня под коленкой самым немилосердным образом!

- Ага, - сказал Ахмед с улыбкой, сразу показавшей, что он, по сути, совсем еще мальчишка. - Значит, ты ближе к идеалу разбойника, чем твой безбородый брат.

Касима это не убедило.

- Я - идеал, хотя и расчленен на шесть отдельных частей?

- Нет никакого правила насчет того, чтобы быть единым целым. А вот насчет бороды - есть, и вполне определенные. - Ахмед подергал себя за бороду.

Гарун, или Номер Двенадцать, с некоторой озабоченностью уставился на лицо дровосека.

- Если ты и пытался отрастить бороду, то дело, похоже, не пошло на лад.

- Опять-таки, - заявил Ахмед, - если ты не пытался отрастить бороду, то тогда дела совсем плохи.

- В любом случае, думаю, добра ждать не приходится, - заметил Разбойник Номер Тридцать, которого прежде звали Аладдин, наимрачнейшим тоном. - Быстро отращивай бороду. Если у нашего атамана отыщется пара минут на то, чтобы спокойно подумать и понаблюдать за своими подчиненными, прежде чем волосы у тебя на подбородке явятся во всей своей красе, - для примера он потянул себя за бороду, - тебе придется быть очень осторожным.

- К счастью для большинства из нас, - добавил Номер Двадцать Восемь весьма легкомысленно, - у нашего предводителя нечасто бывает время для спокойных раздумий.

Али- Баба был не в силах отвечать, ибо его потрясло столь неприятное напоминание о неполноценности его волосяных фолликулов.

Трое разбойников, казалось, ничего не заметили.

- Это воистину относится ко всем нам, - сказал разбойник, которого прежде звали Аладдин. - Если бы выдалась минута передохнуть и спокойно поразмыслить, кое-кто из нас, возможно, пустился бы в бега.

- Как мы уже сказали, - провозгласил человек в черном, живший некогда во дворце, - мы не всегда были разбойниками. До того как оказаться здесь, у всех у нас была другая жизнь.

Едва разговор зашел на эту тему, Разбойник Номер Тридцать широко распахнул глаза от волнения и с воодушевлением закивал:

- И у каждого из нас в этом прошлом есть своя история; история, заслуживающая внимания.

- Ох, - со страхом воскликнул Ахмед, - он собирается снова рассказывать про лампу!

- Эта история стоит того! - возразил Разбойник Номер Тридцать, известный также как Аладдин.

- А наши что, хуже? - сделал замечание Разбойник Номер Двенадцать, Гарун аль-Рашид, Обитатель Дворцов. - Стоит вспомнить, кто из присутствующих здесь старше.

«Лампа?» - вновь отметил про себя Али-Баба. Неужели в его невероятной догадке насчет кое-каких моментов из их прошлого действительно есть доля истины?

Но прежде чем кто-либо из четверых успел начать какой-нибудь рассказ, раздался топот множества копыт, сначала отдаленный, но с каждым ударом сердца становящийся все громче и громче.

- Разбойники едут! - воскликнул Ахмед.

- Теперь будет не до историй! - печально добавил Гарун. - Некогда будет даже просто поговорить!

- Снова скачка, скачка, скачка, грабежи, грабежи, грабежи!… - с убитым видом прокомментировал Аладдин.

Топот усиливался, шум и пыль в огромных количествах доносились из узкого переулка, проходившего позади дома Касима. Сначала дровосеку показалось странным, что разбойники предпочли передвигаться переулком. Разумеется, рассудил Али-Баба, в соответствии с масштабами прочего хозяйства его брата переулок этот был достаточно широким, чтобы три всадника могли ехать по нему рядом.

- Было очень приятно побеседовать, - сказал ему разбойник, которого когда-то звали Аладдином. - Будем молиться, чтобы когда-нибудь в этой жизни нам удалось поговорить еще раз, какой бы короткой наша жизнь ни оказалась.

Но это были последние слова, которыми смогли обменяться новоявленные товарищи, ибо в этот миг Разбойник Номер Один вылетел из переулка верхом на своем черном как ночь коне, а следом за ним - остальные разбойники в черных одеждах.