Плохой папочка (СИ)

Покачав головой, она приблизилась ко мне, спиной вперед, на несколько шагов. После, развернувшись, женщина стиснула зубы.

— Мне плевать, чем ты занималась в Нью-Йорке. Но то, что ты делаешь здесь — показывает твоё воспитание.

— Это не твоё дело.

Она подняла руки.

— Как ты могла это сделать? Мы не воспитывали тебя такой.

Я покраснела. Подойдя к комоду, я достала из ящика свою чековую книжку. Я должна им пятьсот баксов, а на текущем счету у меня лежит где-то пять сотен и восемь долларов — плевать. Ведь именно из-за денег они чувствуют, что могут контролировать мою жизнь.

Выписав чек на пять сотен, я протянула его женщине.

— Вот.

— Нам плевать на деньги.

— Конечно. Возможно, если это касается суммы, но не того, что к ним прилагается. Власть надо мной.

Женщина презрительно усмехнулась.

— Никто не пытается тобой управлять. Не будь смешной.

— Тогда что ты здесь делаешь? Почему пытаешься отругать меня?

Скрестив руки на груди, я уставилась на женщину.

— Я просто разговариваю. Объясняю вещи с нашей точки зрения. Пытаюсь уберечь тебя от ошибки.

— Тебя заботит то, как ты будешь выглядеть в глазах людей. Не моё благополучие.

Мама покачала головой.

— Это не правда.

— В самом деле? Ты спросила меня, счастлива ли я? Что если он делает меня счастливой? Что если я влюблена в него?

Гостья отвернулась, пробормотав:

— О, Господи.

— Что? Что такое, мама?

— Что ты знаешь о любви?

— А ты? — Впилась я в неё взглядом.

Она направила палец аккурат мне в лицо.

— Я люблю твоего отца. Мы вместе тридцать лет. Я все время поддерживала его. Ты понятия не имеешь о такой вещи, как обязательства.

Мне показалось, что горловина моей футболки впилась в шею, грозясь задушить меня. Нервное напряжение взорвалось в груди, ухнув куда-то в живот. Я люблю Лэндона. Мне нравится быть рядом с ним. Конечно, возможно, кое-что из этого всего лишь следствие химических реакций в организме, и мы вместе не так уж и долго, но едва ли это что-то меняет. Я прожила достаточно долго, чтобы понять, что он именно тот мужчина для меня.

Я делаю глубокий вдох. Хватит влезать в моё личное пространство и отношения.

— Мам, я люблю тебя. Но мы разные. Я — не как ты и папа.

Это правда. Не думаю, что мои родители хорошо справились со своей ролью. Они не такие как я, но я все так же люблю их.

Женщина отвела взгляд.

Я смотрела куда-то в сторону от её головы, пока гостья негодовала.

— Я не собираюсь извиняться за то, кто я есть. Но мне жаль, что ты разочарована.

У меня было так много, что сказать. Я могла бы раскритиковать её отношения, как она поступилас моими. Но это не закончилось бы хорошо — только ещё больше отдалило нас друг от друга.

— Я не идеальна. И никогда не буду. Но мне нравится то, кто я сейчас. Я не испытывала такого прежде.

Она просто стояла и смотрела на меня. Подняв руку, гостья коснулась своего жемчужного ожерелья на шее.

— Мы просто… Мы думали, когда ты вернешься…

Мне казалось, что я впервые в жизни увижу, как она плачет. Её глаза едва уловимо блестели. Но, моргнув, мама взяла себя в руки.

— Ты думала что?

— Сначала мы заставили тебя съехать. Мы думали, ты ненавидишь нас, потому что слишком жестко подтолкнули тебя к этому. Мы были такими строгими. И когда ты вернулась — тебе понадобились деньги. А после мы даже не виделись с тобой.

Я приблизилась к гостье на шаг. Это было больше похоже на разговор, чем все то, что когда-то между нами происходило. Обычно это было что-то вроде её проповеди и моей попытки сбежать. Я никогда вот так с ней не общалась. Никогда. Я грубила, словно подросток. Но она никогда не интересовалась тем, как я себя чувствую. Я никогда не делилась с ней тем, что творится внутри меня. Мне хотелось обнять маму, только вот я не знала, как это сделать.

— Мам…

Потянувшись, я коснулась её руки.

Женщина опустила взгляд на мою ладонь.

Не могу сказать было ли ей просто некомфортно, или же виной всему смущение.

— Мне хотелось бы наладить отношения между нами тремя — тобой, мной и папой. Я всегда хотела этого. Просто я не знаю, как.

Она хотела было что-то сказать, но я перебила её:

— Я стала требовательной из-за всех тех правил и дисциплины в детстве. Но прошлое стоит оставить позади. Я взрослая, ладно? И хочу, чтобы вы с папой были моими друзьями на этом этапе. И я никогда не пыталась вас использовать.

— Тогда почему ты вернулась?

— Я была напугана. И соскучилась по этому месту. Хотя и не думала, что это когда-то произойдет. Но это так.

Я услышала всхлип. Так или иначе, она плакала, пытаясь не показывать этого.

— Ты всегда ненавидела это место раньше.

— Это не так.

— Не так?

— Нет. В смысле, возможно иногда. Но я была подростком, черт возьми. И вы держали все в строгости — вечно под контролем и упорядоченно. Я просто не знала, что значит «самостоятельность». Или же, просто была недостаточно храброй, чтобы научиться этому. Я была ошеломлена. То, что я получила… Это слишком много для меня. Я была учителем в школе в Квинсе — в одном из преступных районов. Помимо присутствия банд и выстрелов — моя работа была не очень-то и оплачиваемой. Я откусила больше, чем смогла бы прожевать.