Читаем Плохой парень ("Король экстази") (СИ) полностью

 Михаил открыл ящик стола, из которого достал аудиокассету «Sony», аккуратно всунул в деку «Радуги» аудианоситель, ткнул пальцем кнопку «старт». Колонки задребезжали музыкальной игрой Чайковского, «Времена года». Миша предложил присесть, указав рукой на деревянный табурет, сам опустился в черное, кожаное кресло вблизи. Он прикурил сигарету «Marlboro». Слышно затянулся из никотиновой палочки, выпустил через сложенные в трубочку губы струю белого табачного дыма вверх.  Без прелюдий из нудных расспросов  о  делах, чем занимаешься, сразу приступил к переговорам в своем пацанском стиле.

--Катька сказала дело ко мне. Деньги нужны?

--Да,-- кратко кивнул я.

--Для чего если не секрет?—затягивая очередную порцию дыма процедил он.

К Шмелеву я отправился с задачей максимум, получить финансы, не просвещая заимодавца истинными подробностями моего оперирования занятой денежной суммой. Очевидно, будь передо мной не классический  персонаж с характерными  знаковыми отличиями выделяющие бандита из людской массы, а  предположим  обыкновенный банкир, я голосисто без прикрас напел бы  для убедительности чарующие песни о беспройграшном  бизнес плане по продаже поддержанных автомобилей. Я совершенно не сомневался не позднее как через месяц верну занятые деньги  с приличными процентами. Все задействованные стороны останутся довольны результатом. Бесцеремонно врать Шмелеву опасно для собственного здоровья. Знавая радикально-своенравные нравы братвы, я отчетливо разумел, чем обернется непонимание с законченными бандюгами. Потеряться  глухарем, где-нибудь в подмосковном лесу, точно не входило в намеченные планы.

--Михаил, --максимально корректно и кратко изложить попробовал я  по сути просьбы.-- Мне  требуется  150 000$, спустя три недели  верну Вам 200 000 $,--для более убедительности взглядом уперся в его глаза матерого хищника. Он разглядел боевой настрой горячего юнца. От того не послал на три смачных  буквы даже не вникая в нюансы непонятного пока дела.

--Главное результат в работе и данном партнеру слове, правильно? А, не процесс в деятельности!--ровно, без надрыва подводил к концу моей презентации проекта, под который нужны деньги.—Честно скажу. Мне не хочется совсем  распространяться о деятельности будущего финансирования. Это бизнес деликатный. Потому  обратился  к Вам как к авторитетному бизнесмену,   понимающему толк в таких щекотливых вопросах.

Миша выдержано не возражая на громкие высказывания молодого человека встал с кресла, затушив недокуренную сигарету о пепельницу оглядел оценивающе меня с ног до головы.

-- Ну, да! Ну, да!—как то отсутствующе Михаил ответил на выразительные слова парня , развернулся и отошел к окну.

-- Настоящая все таки музыка, Чайковский!!!—в задумчивости еле слышно произнес Шмелев. Он забрался на широкий подоконник, присел,  свесив короткие, немного кривые ноги. Плавно убавив громкость магнитофона, сменив тон общения на более официальный, обратился ко мне.

--Вот, что Антон!— демонстративно Шмелев перешел на вы.-- Просветите меня, возможно несведущего в финансовых вопросах человека по теме гарантий от Вас под заемные средства,--он язвил.

--Предположим мужчина,--сделал серьезный вид Михаил.--  Вы не отдадите деньги спустя 21 день! По простецки, кините меня, --вопрошающе уставился взглядом он.--Как прикажите поступить с Вами?

Я неуклюже призадумался.  В сущности, гарантировать как либо или чем -либо я не был в состоянии возврат долга. Шмелев сразу заметил испытываемую мной неловкость от вопроса.

 -- Я весьма желаю помочь родственнику,--спрыгнув с подоконника, Шмелев встал, поставив ноги на ширине плеч и сложив наполеоновски руки на  груди, разочарованно произнес,-- Но, одолжить деньги под честное, благородное слово, увольте. Вот, если у Вас имеется недвижимость, драгоценности…

Я только беспомощно пожал плечами.

--Ну, тогда досвидание многоуважаемый Антон,--он протянул руку для руковожатия. Приятно было поговорить со смекалистым молодым человеком. Прекрасное поколение придет нам на смену. Кате, привет! --  внезапно оборвал он   радушный тон разговора. Развернулся и зашагал к письменному столу.

Я   замешкался, на спине выступила испарина, меня поглотила безысходность  от провала дела. Последняя надежда добыть денежные купюры улетучивалась с дымом   прикуренной Мишей сигареты, прощаясь, помахивала рукой.  Пробудившийся страх  от неотвратимо, близкого краха операции по добыче денег на закупку «экстази», что есть силы,  подтолкнул врожденную реакцию организма на экстремальные ситуации  выплюнуть предложение Шмелеву войти в долю дела по торговли препаратом. Крайняя мера  влекла потерю самостоятельности в делах, принятии решений по бизнесу. Альтернативных путей надыбать денег  не было. Обмануть  Майкла, стало быть, лишится перспективного будущего, навсегда застрять в местечковом, копеечном бизнесе. Итак, man, пан или пропал!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза