Площадь павших борцов

Дали ему винтовку, и пошел Гончаров в цех СТЗ, а винтовку теперь прислонял к станку, чтобы оружие всегда было у него под рукой. Вы только подумайте, у этого человека отняли все разом, всю его жизнь, все будущее и остался в руинах дома один лишь чугунный утюг... Озвереть можно!

Вот он и озверел, а потому 23 августа 1942 года Гончаров выключит станок и возьмет в руки винтовку.

О таких вот рабочих Паулюс никогда не думал...

15. Противники

"Каждые семь секунд в России погибает один немецкий солдат!" Не совсем-то нравственно, на мой взгляд, подсчитывать, сколько убивают врагов в секунду, и при этом умалчивать, сколько русских за семь секунд убивают немцы.

Теперь обе группы армий "А" и "Б", разделенные меж собой полумертвым пространством, из которого бежали жители, но в которое оккупанты еще не вошли, - эти "А" и "Б" страшными сороконожками двигались самостоятельно: Лист и Клейст нажимали на Кавказ, а Паулюс из большой излучины Дона выбирался к берегам Волги. Начинался август, и мне, чтобы ощутимее был накал тогдашних боев, все-таки придется сказать, что в группах "А" и "Б" убыль за этот месяц составила 132800 человек, а пополнение было совсем ничтожное - лишь 36 000 солдат.

Но потери мало заботили Гитлера, и, уверенный в том, что второго фронта еще долго не будет, он перекачивал свои дивизии из Франции и Германии на Восточный фронт, который, подобно чудовищному молоху, губил миллионы жизней. Вечером 5 августа в столовом бараке "Вервольфа" под Винницей фюрер удачно прикончил комара на своем затылке!

- Моя стратегия оправдалась полностью. Русские поставлены на колени, и я понимаю причины, по которым Сталин не желает покидать город, носящий его имя. Наверное, назови я в Германии какой-либо городишко Гитлербургом, мне бы, наверное, тоже было жаль отдавать его этому Чингисхану...

1 августа танковая армия Германа Гота, прокатывая свои "ролики" вдоль железной дороги к Сталинграду, взяла станцию Ремонтная, через день она была уже в городе Котельниково, а теперь выходила к реке Аксай. Паулюс был доволен, что силы русских теперь раздвоены - против него и против Гота, когда квартирмейстер фон Кутновски доложил ему о нехватке похоронных команд, не успевающих зарывать трупы!

- Хотя мы не отказываем им в голландском "Шокакола", они курят только сигареты "Аттика", каждый имеет в день по банке португальских сардин и фруктовых консервов.

Порыв ветра сдул со стола Паулюса штабные бумаги - синие, белые, красные и зеленые (по степени их секретности).

- Закройте окно, черт вас всех побери! - нервно крикнул Паулюс. Накажите священникам, - велел он, - чтобы впредь не церемонились с индивидуальными захоронениями. Кажется, уже пришло время братских могил... как у русских.

- Думаю, - поддержал его Артур Шмидт, - что католиков и лютеран можно сваливать в общую яму, а на том свете все будут равны перед Всевышним...

"Молниеносная девица" приняла свежую информацию: танки Клейста вступили в Сальск, одна колонна двинулась на Краснодар, другую Клейст развернул на Ставрополь (7 августа танки Клейста возьмут Армавир, а еще через два дня окажутся в Майкопе). Вильгельм Адам перебрал в пальцах хитроумные ключи от секретного сейфа с документами 6-й армии;

- Интересно, успеют ли русские взорвать нефтепромыслы?..

Вопрос таил общую тревогу. Начиная с июля, вермахт испытывал острую нехватку горючего, отчего продвижение замедлилось. Рихтгофену не отказывали в бензине, но в 6-й армии застыли тягачи "Фамо" и мощные "Фр. Крупны", простаивали семитонные "Хономаки" и грузовики "Адлеры", теперь пушки таскали по степи могучие "першероны", на крупах которых были выжжены особые тавро вермахта... Паулюс сказал Виттерсгейму:

- Вы гоняете свои "ролики" даже за водой к реке, тогда как русские не забыли об услугах крестьянской телеги.

Виттерсгейм огрызнулся - его танки, не признавая дорог (которых и не было), катились по целине:

- Потому за одну неделю моторы сожрали всю месячную норму, а двигатели у нас всегда рискованно перегревались.

- Не будем спорить... как там служится моему Эрни?

- Ваш сын превосходный танкист, но слишком горяч!

- Вы следите за ним, Виттерсгейм, - просил Паулюс, чуть покраснев от стыда. - Поймите, я готов смирить страхи отцовских чувств, но моя жена... ее материнское сердце...

Вечером Паулюс, оставшись один, грустил:

Тихо-тихо скрипка играет,

А я молча танцую с тобой...

- Бедная Коко... бедная, - тосковал Паулюс.

И не знал самого страшного. Пройдет недолгий срок, его имя будет вычеркнуто из жизни, а в гестапо от Коко станут требовать, чтобы отказалась от мужа и чтобы даже переменила фамилию, дабы в Германии все немцы забыли это презренное имя - Паулюс. Но Елена-Констанция, эта милейшая и умная Коко, откажется предать мужа и потому до конца войны ее будут держать колючей проволокой Равенсбрюка. Она умрет в 1949 году. И они, всю жизнь так любившие друг друга, больше никогда не увидятся... Никогда! Никогда! Никогда!!

* * *