Площадь Согласия

Наконец скрипнула огромная дубовая дверь и четким, почти строевым шагом Евгений Иванович прошел по пустому коридору к лестнице. Осторожно выглянув из-за угла, Тамара заметила, что ректор стоит и смотрит ему вслед. Тут же испуганно юркнув обратно, она замерла. Дверь закрылась, затем в коридоре раздались голоса и поскрипывание паркета: по всей видимости, ученые мужи собирались на какое-то совещание.

Дождавшись полной тишины, Тамара решилась покинуть свое укрытие. Стараясь даже не дышать, она на цыпочках прошла мимо грозного кабинета, ускорила шаг на лестнице и, добежав до огромных окон просторного вестибюля, разочарованно вздохнула: «Волги» с милицейскими номерами у парадного входа уже не было.

Через час по институту стремительно разнеслась очередная новость: никого не выгнали! Пятикурсникам объявили по строгому выговору с занесением в личное дело, обязали возместить причиненный материальный ущерб и принести свои извинения декану. В придачу ко всему Филевского выселяли из общежития. Все облегченно вздохнули: такого благоприятного исхода не ожидал никто. Кто-то шепотом увязывал это с визитом к ректору высокопоставленного милицейского начальника, машина которого долго маячила у входа, кто-то поговаривал, что коль дни старого ректора сочтены, он решил оставить у студентов добрую память о себе и не жаждал крови… И никто при этом не упоминал о Тамаре. Куприянов все рассчитал правильно: фамилию девушки, за честь которой вступился Алексей Радченко, не знал даже декан. Хотя скорее всего догадывался.

Ближе к вечеру Тамара оделась и вышла на улицу к телефону-автомату. Набрав домашний номер родственников, она для приличия поболтала с тетей Ниной и лишь затем попросила к телефону ее мужа.

— Спасибо вам огромное, — поблагодарила она. — Если бы не вы… Дядя Женя, можно, я вас еще о чем-то попрошу?

— И кто заболел на этот раз? — насторожился тот.

Замерев на секунду, Тамара улыбнулась:

— Слава Богу, никто. Дядя Женя, я надеюсь… вирус никому не передастся? За родственников переживаю: папа с мамой, тетя Нина… Надо бы их поберечь.

Спустя секунду из трубки послышался хохот:

— Ну, молоток! Договорились! Смотри, сама не чихай.

— Спасибо, дядя Женя. Я вас очень люблю и уважаю. До свидания, — попрощалась она и повесила трубку.

Вернувшись в комнату, Тамара присела за письменный стол, вытянула нижний ящик и из глубины его достала маленького плюшевого котенка. Стряхнув пыль с симпатичной мордашки, она долго крутила его в руках и чему-то улыбалась. Затем посадила его в центр книжной полки над столом, встала и не колеблясь вышла за дверь.

В это же самое время, словно очнувшись после двухчасового забытья, когда он пытался проанализировать и осмыслить все произошедшее в жизни за последние сутки, Алексей вскочил с кровати, схватил ключ от комнаты и решительно направился на шестой этаж.

Столкнувшись на плохо освещенной лестничной площадке между этажами, они на секунду замерли, посмотрели друг другу в глаза и сделали одновременно шаг навстречу.

— …Как тебе пришло в голову обратиться к Евгению Ивановичу? — крепче прижимал к себе Алексей начинавшую зябнуть Тамару.

Спрятавшись от любопытных глаз на самом последнем этаже, где жили аспиранты и командированные, перепрыгивая с события на событие, они третий час рассказывали друг другу, что же на самом деле происходило вчера, месяц, полгода назад, делились при этом своими чувствами и впечатлениями.

— Это был единственный выход. К тому же он сам просил тебя за мной присматривать.

— Все равно я виноват. Ведь видел, что Филевский навеселе, мог бы отложить разговор… А так, получилось, только масла в огонь подлил… Покажи-ка…

Мягко отстранив от себя Тамару, он внимательно посмотрел на ее лицо: в полумраке на щеке темным пятном выделялась ссадина от удара.

— Если бы я вчера это увидел, убил бы его на месте, — тяжело вздохнул он.

— Тогда тебе не помог бы даже дядя Женя, — улыбнулась Тамара и, в свою очередь, коснулась здоровенного синяка у него под глазом. — Если бы не Кравцов, вы поубивали бы друг друга!

— Да ты сама Филе такую красоту навела! Мне сегодня даже неловко было: вдруг подумают, что это я его расцарапал. Несолидно как-то, — снова обнял он ее. — Интересно, вступился бы за меня Евгений Иванович, если бы знал…

— Не надо, — покраснела Тамара и уткнулась ему лицом в грудь. — Давай забудем… Я сама виновата.

— Нет, ты точно ненормальная! — тихо рассмеялся Леша. — Когда я попытался извиниться за свои грехи, ты, можно сказать, выставила меня за дверь. Зато после того, как спасла меня от отчисления, извиняешься сама. У нормальных людей так не бывает!

— А если я снова обижусь?

— А я тебе не позволю. Кстати, предупреждаю на будущее: если ты снова станешь что-то говорить или делать, а только потом начнешь думать, так и знай — свяжу, заклею рот и буду ждать, пока не успокоишься.

— И ты надеешься, что у тебя хватит на это терпения? Я упрямая.