Площадь Согласия

— Глупость какая, — пожала плечами Тамара. — Поживешь в таком центре пару лет и захочется бежать за тридевять земель.

— Нет проблем! Париж, в отличие от других городов мира, все той же Москвы, например, — очень подвижный город, и квартиры здесь предпочитают снимать. Все зависит от толщины кошелька и настроения. Надоело — раз и переехал!

— Ну, это не по мне, — твердо заявила Тамара. — У меня каждый переезд связан с жизненным потрясением. Рассталась с Радченко — переехала в Минск, разошлась с Юрой — продала тетину квартиру и купила трехкомнатную в соседнем подъезде, разочаровалась в Ляхове — приобрела квартиру в новом доме. Надеюсь, что в дальнейшем мне предстоит только один переезд… Точнее — два. Второй на кладбище! — невесело пошутила она.

— Типун тебе на язык! — укоризненно произнесла Инна. — Ладно, идем дальше, к Ратуше. А затем — Консьержери, Сент-Шапель и Нотр-Дам…

…Стоило Алексею открыть дверь в комнату к соседям, как он тут же услышал недовольные вопли возбужденных однокурсников — все громко требовали, чтобы он исчез с экрана взятого напрокат телевизора. В комнату площадью шестнадцать квадратных метров набилось человек двадцать зрителей.

Присев у холодильника, он незаметно достал припрятанную еще днем бутылку шампанского и, стараясь не привлекать внимания, вышел за дверь. В общем тамбуре он погасил сначала верхний свет, затем взял в душевой полотенце и для верности слегка повернул против часовой стрелки горячую лампочку. Приоткрыв створку окна в своей комнате, он накрыл импровизированный стол, выключил свет, улегся на наброшенное на кровать покрывало и стал ждать.

Так он пролежал около часа. Народ за стенкой досмотрел фильм. Захлопали двери, кто-то уходил, кто-то возвращался, на какое-то время все стихло, затем снова послышались голоса и раздался дружный мужской смех. Через минуту в соседнюю комнату постучали, и к мужскому добавился смех женский. Бросив раздосадованный взгляд на бутылку шампанского, с которой стекал конденсат, Леша невесело задумался.

«Вместо того чтобы веселиться, жду, как мальчишка, какую-то девицу. Знали бы все, что я здесь делаю, на смех бы подняли», — принялся он нервно щелкать выключателем настольной лампы.

Вдруг ему показалось, что кто-то снова открыл входную дверь в блок, но не так смело и уверенно, как пришедшие ранее. Быстро погасив свет, он настороженно застыл в темноте. Тишина. Но только он раздосадованно вздохнул и перевел взгляд на отражавший свет уличных фонарей потолок, как послышался робкий стук, который совпал с очередным залпом смеха за стенкой. После этого ручка двери медленно повернулась, и на фоне пробивавшегося из соседней комнаты света возникла девичья фигура. Давно привыкнув к темноте, он дождался, когда девушка снова потянула дверь на себя, и насмешливо спросил:

— Ты кого-то ищешь?

Раздался щелчок выключателя. Вздрогнув от неожиданности, Тамара зажмурилась, затем открыла глаза и, обнаружив Алексея лежащим на кровати, облегченно вздохнула:

— Я уж решила, что ошиблась комнатой.

— Ошиблась, — даже не пытаясь унять раздражение, подтвердил он. — Тебя здесь ждали ровно час назад.

Тамара замерла: она с трудом вырвалась из компании приятелей, продолжавших догуливать в одной из комнат. Но тяжелее всего было спуститься на этаж ниже, пройти по коридору четвертого курса, открыть дверь, из-за которой доносились весьма характерные застольные звуки, постучать к Алексею, снова открыть дверь… И вдруг такой прием.

— Прости, — пробормотала она и бросилась вон из комнаты.

«Дура, глупая дура!» — ругала она себя, с трудом различая обратную дорогу.

Тамара тенью пронеслась по длинному полуосвещенному коридору, повернула направо, проскочила мимо лифтов, добежала до лестничной площадки, и вдруг кто-то сзади схватил ее за плечо. Испугавшись, она попыталась вырвать руку, резко развернулась, но, не рассчитав ширины проема, больно ударилась лбом о косяк двери. Из глаз посыпались искры. Охнув, Тамара схватилась за ушибленный лоб и только тогда рассмотрела Алексея.

— Ненормальная! — услышала она и, не в силах терпеть боль, расплакалась. Боль она не выносила с детства: белела лицом и буквально теряла сознание от любого мелкого пореза пальца, от ссадины на коленке. Взрослея, усилием воли она пыталась изменить болевой порог, но получалось это плохо. — Ну прости. Пожалуйста.

На сей раз в его словах вместо холодной сдержанности и раздражения звучали искреннее сожаление и сострадание.

— Думал, что ты уже не придешь. Разозлился, — погладил он ее по длинным растрепанным волосам и прижал к себе.

Дождавшись момента, когда плечи Тамары стали реже вздрагивать, Леша слегка отстранил ее от себя и попробовал осмотреть место удара. Но девушка быстро отвернулась.

— Я только хочу убедиться, что ты не рассекла кожу, — попытался объяснить он свои намерения. — Дверь чуть с петель не снесла.