Площадь Согласия

— Ах вот в чем дело! — наконец-то сообразил Алексей и досадливо поморщился. — Сказочная целомудренная принцесса бережет девственность для будущего мужа? Только я в такие сказки не верю. И хочешь знать почему? За мою недолгую, но богатую впечатлениями жизнь таких пока не встречал!

— Просто у каждой из них на пути попался человек вроде тебя: сегодня с одной, завтра с другой, без чувств, словно конвейер. Одни животные желания… — Голос Тамары стал тише. — Не надоело?

Ее слова снова задели Алексея. В душе он уже давно ругал себя и за уловку с проволокой, и за то, что не сдержался… Но какое она имеет право его отчитывать?!

— Нет ничего плохого в том, что человек идет по жизни, движимый желаниями.

— А если они не совпадают с желаниями других? Берешь силой?

— Разве я применял к тебе силу?

— Хуже. Ты меня обманул.

— Я?!

— Да, ты. Обманул сначала на реке, затем после разноса в деканате и сегодня, в день рождения… Ты оказался таким, как все, — добавила она после паузы и шагнула к двери.

— Да никто не собирался тебя обманывать! — в сердцах выкрикнул Алексей, но Тамары уже не было в комнате.

Чертыхнувшись ей вслед, он повернулся к столу, сбросил ладонью на кровать пустую бутылку и сжал кулаки. «Моралистка выискалась! Лучше бы фильм со всеми смотрел», — сунул он в карман пачку сигарет и, припомнив, на какой этаж отправились приятели, захлопнул за собой дверь…

3

…Ау! Ты меня слышишь? — Инна дернула подругу за рукав. — Вот это и есть Нотр-Дам! — показала она рукой в сторону знаменитого здания со шпилем.

— Известный всему миру как собор Парижской Богоматери? — стряхнув воспоминания, уточнила Тамара.

— Верно. Благодаря Виктору Гюго и переводчикам его произведений у нас он известен именно под таким названием. Но на самом деле — Нотр-Дам де Пари. Разговаривать внутри можно только шепотом, поэтому сначала я расскажу тебе его историю и лишь затем войдем внутрь. Нотр-Дам был построен в основном в тысяча сто шестьдесят третьем — тысяча двести пятидесятом годах на месте христианской базилики, сменившей когда-то древнеримский храм. Он несколько раз перестраивался, но это не мешает тому, чтобы посетители и сейчас в полной мере оценили обстановку, в которой жили и горбун Квазимодо, и красавица цыганка Эсмеральда. Строительство собора началось с хоров…

— … А теперь посмотри наверх, — предложила она Тамаре, когда, выйдя из собора, они отдалились на некоторое расстояние. — Ты как? Все еще зоркий сокол?

— Пока единица.

— А вот я нет — пятый год в линзах. Видишь две незавершенные башни? На них не хватает шпилей, а вот там, на галерее аркатур, объединяющих эти две боковые башни, из самых неожиданных точек выглядывают химеры-горгульи — «охранные статуи» великого собора. Демоны, фантастические чудовищные птицы, похожие на злобных монстров. Эти каменные химеры, кажется, существуют здесь целые века, охраняют покой и задумчиво взирают на раскинувшийся внизу город…

— И на нас, маленьких безликих козявок! — иронично добавила Тамара. — Все, Инка! В последний раз предупреждаю, что моему процессору, — она постучала пальцем по голове, — пора бы и отдохнуть. Учти, у меня не какой-то там Pentium, а допотопная модель, спроектированная еще в советские времена!

— И никакая она у тебя уже не советская, — слегка обиделась Инна. — Когда была советской, ты могла часами все это выслушивать. А сейчас чего-то там усовершенствовала, перепрограммировала на новый лад, да только лучше не вышло.

— Наверное, ты права, — ответила после раздумья Тамара. — Но, к сожалению, для каждой из нас жизнь припасла свой путь: для тебя — духовного перерождения, а для меня — бесчувственный, жесткий, а местами и жестокий путь деловой женщины.

Инна надолго замолчала.

— Том, неужели все так плохо? — спросила она наконец сочувствующе. — Переезжай ко мне, вместе мы как-нибудь справимся…

— Да ты что?! В целом все, можно сказать, даже замечательно: я — преуспевающая деловая женщина, у меня — замечательный сын. Просто из-за постоянной нехватки времени и переизбытка информации мозг научился действовать избирательно: на что стоит тратить душевные силы, что следует отсекать, а что нужно только созерцать, заряжаясь положительной энергией… Но ты на меня дурно влияешь! — улыбнулась она. — Благодаря тебе я второй день подряд чувствую себя не такой уж неисправимо бесчувственной!

— Ладно, прощаю, — добродушно вздохнула Инна. — До Латинского квартала рукой подать, потерпи. Есть у меня там один любимый ресторанчик: о кухне говорить не буду, сама попробуешь, выбор вин очень даже неплохой, и я снова предлагаю тебе попробовать шампанское!

— Нет, дорогая, спасибо. Шампанское я не пью скоро уж почти девятнадцать лет…