Плоский мир: краткая история XXI века

Я прекрасно сознаю несовершенства индийской демократии, первое место среди которых занимает угнетающая кастовая система. И все же поддержание функционирующей, несмотря на все свои уродства, демократии на протяжении полувека с лишним в стране, более чем миллиардное население которой разговаривает на десятках разных языков, — это что–то близкое к чуду, и, безусловно, оно является мощнейшим источником глобальной стабильности. Среди индийских президентов двое мусульман, причем нынешний президент, А. П. Дж. Абдул Калам, не только мусульманин, но и отец индийской ядерной программы. В Индии женщина–мусульманка заседает в Верховном суде — при том, что в Саудовской Аравии женщинам не разрешено даже управлять автомобилем. Индийские мусульмане, среди которых есть несколько женщин, являются губернаторами разных индийских штатов; самый богатый на сегодняшний день житель Индии, находящийся в верхних строчках составляемого «Форбс» списка миллиардеров мира, тоже мусульманин: Азим Премджи, председатель совета директоров ведущей индийской технологической компании «Уипро». В конце 2001 года, вскоре после того как войска США высадились в Афганистане, я собственными глазами видел дебаты на индийском телевидении, в которых главная кинозвезда страны и по совместительству член парламента, мусульманка Шабана Азии, схлестнулась с имамом центральной мечети Нью–Дели. Имам призывал индийских мусульман отправиться в Афганистан, чтобы воевать против Америки, Азми буквально обрушилась на него — в прямом эфире — и, грубо говоря, послала его куда подальше, посоветовав самому поехать в Кандагар к талибам, а индийских мусульман оставить в покое. Как Азми могла себе такое позволить? Очень просто. Оставаясь мусульманкой, она жила в контексте, гарантирующем ей право говорить, что она думает, — даже в глаза высокому духовному лицу.

Иной контекст, иное повествование, иное воображение. Не так уж это и сложно: создайте молодым людям контекст, в котором они смогут превратить позитивные мечты в реальность; создайте контекст, в котором обиженный может найти справедливость в суде и не должен для этого спешить к судье с подношением; создайте контекст, в котором они смогут реализовать бизнес–идею и стать самыми богатыми, или самыми изобретательными, или самыми уважаемыми людьми в стране независимо от происхождения; создайте контекст, в котором каждое творческое или критическое соображение может быть опубликовано в газете; создайте контекст, в котором каждый гражданин сможет претендовать на выборную должность, — создайте им такой контекст, и знаете, чего вы добьетесь? Большинство из них перестанет желать взорвать весь мир. Большинство из них захочет стать его частью.

Знакомый–мусульманин из Южной Азии рассказал мне следующую историю. В 1948 году его семья — индийская по национальности, мусульманская по вере — распалась: часть уехала в Пакистан, часть осталась в Мумбаи. Когда он подрос, то спросил отца, почему те родственники, которые остались в Индии, живут благополучнее тех, кто уехал в Пакистан. Отец ответил ему: «Сынок, когда мусульманин вырастает в Индии и видит перед собой человека, живущего в большом особняке на высоком холме, он говорит отцу: «Настанет день, и я стану таким же человеком». А когда мусульманин вырастает в Пакистане и видит перед собой человека, живущего в большом особняке на высоком холме, он говорит отцу: «Настанет день, и я убью этого человека»». Когда тебе открыт путь, чтобы стать человеком с большой буквы, ты, как правило, концентрируешься на преодолении этого пути и осуществлении своей мечты. Когда все пути закрыты, ты, как правило, концентрируешься на своем праведном гневе и воспоминаниях о славном прошлом.