Плоть

Ей оставалось лишь догадываться, как сильно мужчина, подобный Эдмунду Эллсворту Ритчи, воспылал страстью к ее запечатленному на снимках телу и согласился уплатить баснословные деньги, чтобы приобрести эти изображения.

«Неужели все из-за вот этих грудей? – недоумевала Беатрис. – Из-за вот этих бедер? Из-за таинственной впадинки между ног?»

Проводя кончиками пальцев по изгибам собственного тела, Беатрис задавала себе эти вопросы. Теперь, когда они с Ритчи узнали друг друга, она понимала, что его влечет к ней нечто большее. Гораздо большее, такое, что становится трудно дышать.

Отложив первый альбом в сторону, она открыла второй, ожидая обнаружить в нем нечто подобное. И ошиблась. Находящиеся в нем фотографии были совсем иными. Поразительными.

То были семейные фотографии человека, который жил без семьи, потому что самые мысли о ней причиняли ему боль.

На нескольких снимках была изображена молодая женщина с овальным лицом и старомодной прической, облаченная в простое, но элегантное платье. У нее было мягкое выражение лица, а глаза казались лучистыми и искрящимися от радости даже на фотографии. От нее веяло теплом и добродушием, что Беатрис находила очень притягательным. Она совсем не знала эту женщину, но чувствовала, что могла бы с ней подружиться, если бы жизненные обстоятельства сложились по-иному. Хотя эта женщина, вне всякого сомнения, являлась первой женой Ритчи. Под изображением аккуратными буквами было напечатано ее имя – Клара.

Перевернув страницу, Беатрис почувствовала болезненный укол в сердце. Со снимка на нее смотрели Ритчи и Клара, счастливые молодожены, позирующие перед фотокамерой в формальных позах.

«Ах, милый, каким же ты был юным! – подумала она. – Ты искрился радостью и любовью…»

Беатрис не знала, сколько Ритчи лет. Он казался человеком без возраста. На этом же снимке со своей счастливой невестой ему, должно быть, было столько же лет, сколько ей самой сейчас. Молодой человек, влюбленный в свою жену. Точно так же, как сама Беатрис влюблена в него.

В груди у нее зародилось странное чувство. Не то чтобы ревность, нет, не это. То была некая тоска, томление, смущающее ее.

При виде следующей фотографии Беатрис чуть не ахнула, но вовремя сдержалась и не потревожила сон Ритчи.

На снимке снова были запечатлены Ритчи и Клара, несколько лет спустя, судя по покрою их одежды, и счастливая молодая женщина дерзко демонстрировала свой округлившийся животик!

Ребенок? У Ритчи есть ребенок? Он жив? В таком случае где же он? Или она?

Беатрис представляла Ритчи самым заботливым отцом для малыша, даже если его супруга и умерла. Скорее всего, ребенок также не выжил.

«Ах, бедный ты мой, бедный!»

На мгновение Беатрис повернулась к Ритчи, любуясь его спокойным, безмятежным сном и радуясь, что смогла доставить ему хоть немного удовольствия. Далеко не каждый человек сумеет пережить потерю любимой жены и ребенка, а потом еще и второй супруги – по всей видимости, тоже любимой, – которая лишилась рассудка.

Неудивительно, что он пустился на поиски наслаждений иного рода, чтобы удовлетворить томление плоти.

Несколько следующих страниц лишь усилили печаль Беатрис. Один из увиденных ею снимков буквально разрывал ей сердце. На нем был запечатлен Ритчи, облаченный в элегантный траурный костюм, держащий на руках крошечного младенца в кружевной крестильной рубашечке. Поза его была формальной, лицо – лишенным эмоций, но все же каждая черточка его внешности выражала агонию отеческой любви и неисчерпаемой печали.

Последующие снимки показали Беатрис, что ребенок оказался мальчиком. Они рассказывали о стадиях его взросления, показывая его одетым то в матросский костюмчик и с игрушечной яхтой, прижатой к груди, то верхом на холеном пони. Личико ребенка сияло от гордости за свое достижение. Ритчи стоял рядом со спокойным пони, держа в руке кожаные поводья, тоже очень гордый, но с печалью в глазах.

Беатрис прикоснулась к фотографии, размышляя о судьбе здорового на вид мальчика, унаследовавшего густые темные волосы матери и привлекательные черты лица отца. Где же он? Неужели мертв? Беатрис вдруг испытала настоятельную потребность встретиться с сыном Ритчи, если он жив, и подружиться с ним, хотя, конечно, ей никогда не заменить ему матери.

– Он мертв.

Слова прозвучали холодно и ровно, но в них слышался отголосок той же боли, что проявлялась на снимках.

Беатрис быстро развернулась и обнаружила, что Ритчи наблюдает за ней, сидя на постели с жестким, непроницаемым лицом.

Собственные слова казались Беатрис незначительными и излишними, но все же она произнесла чуть слышно:

– Мне очень жаль, Ритчи. Очень жаль. Что с ним случилось? Он кажется мне таким здоровым ребенком. – Она осторожно закрыла альбом и, подойдя к кровати, присела на краешек матраса, глядя Ритчи в лицо. Сорочка ее натянулась на бедрах.

Она понимала, что ему хочется отвести взгляд, скрыть выражение своих глаз, но, крепко сжав челюсти и призвав на помощь всю свою выдержку, он продолжал смотреть на нее.