Плоть и кровь

— Кроме того, я видел фотографии ее отца. Он умер, когда ей было четыре года, поэтому она практически его не помнила. И возможно, идеализировала. Шона показывала тебе его фотографии, Джин?

Он смотрел на меня. Лицо покраснело. Пара огромных кулаков опустилась на стол. Сорвав с лица очки, Джин в сердцах бросил их об стену. Они стукнулись о книги и упали на ковер.

— Неудачник, — сказал он. — Ничего толком не могу сделать.

— Боб Игер. Шесть футов четыре дюйма, светлые волосы, оттопыренные уши, школьная баскетбольная звезда… А ты разве не был лучшим форвардом в колледже?

Он опустил голову на руки и пробормотал:

— Золотые дни…

— Сходство просто потрясающее. Он мог бы быть твоим братом.

Джин выпрямился.

— Я знаю, черт побери, кем он мог бы быть. Да, она показывала эту проклятую фотографию. Когда в первый раз пришла сюда в приемные часы якобы поговорить насчет экзамена, Шона была одета в короткое черное платье, которое задралось еще больше, когда она села… Я старался держаться в рамках. А потом Шона вытащила снимок своего отца. Думала, это смешно. Я сказал ей, что не отношусь к последователям фрейдизма. Алекс, я ничего не делал. Никогда не заставлял ее, ты зря думаешь… Все это просто ужасно… О Господи. Ты ведь мне не веришь, да?

— Верю я или нет — не имеет значения. Полиция уже знает.

— О нет.

— Увы.

— И что они могут знать?

Я промолчал.

— Позволь мне объяснить, Алекс. Пожалуйста.

— Я ничего не обещаю.

— Ты сам сказал, что, если бы я не заговорил о ней…

— Однако ты заговорил. Подсознательно ты хотел, чтобы я все выяснил.

Его глаза сузились, один кулак чуть двинулся в мою сторону.

— Я не на кушетке. Все это полная чушь.

Я потянулся к дверной ручке.

— Подожди! Нельзя же врываться сюда и ожидать, что я сразу капитулирую.

— Я ничего не ожидаю. И, честно говоря, твое состояние в данный момент волнует меня меньше всего. Я только что встречался с женщиной, которая уже больше года живет в кошмаре. Зная и не зная одновременно. Помнишь, ты мне сказал в прошлый раз: «Самое страшное, что может случиться с родителями». Кстати, у вас с ней есть что-то общее. Вы оба не любите слово «финал». Только ты думаешь, будто это белиберда из популярной психологии, у нее же более глубокое понимание термина.

— Алекс, пожалуйста…

— Она не ждет чуда, Джин. Она только хотела бы попрощаться с дочерью, приходить на могилу время от времени, приносить цветы.

Он снова опустил голову и прикрыл глаза рукой.

— О Господи… Да, я хотел, чтобы ты довел это до конца. Я думаю… Не знаю, что на меня нашло. Я не собирался говорить ни слова о ней, но потом ты начал рассказывать о другой девушке, которую я в самом деле не знал, Алекс. Воспоминания нахлынули на меня, они мелькали перед глазами, сменяя друг друга, они, видимо, всегда сидели здесь. — Он дотронулся рукой до груди. — И о чем я только думал? Я помню, как тебя в университете за спиной называли бульдогом. Ты ничего не упускал, за все цеплялся и доводил до конца. Черт, и о чем я только думал!

Джин схватил себя за волосы.

Я сказал:

— Может, ты и не думал. Чувство вины — великий мотиватор. Может, ты лишь ощущал, не осознавая этого.

Тогда я понял, что у него есть еще одна общая черта с Агнес Игер — огромная пустота внутри, которую уже не заполнить.

— Полиция знает?

Я кивнул. Это была ложь, хотя лучшего он и не заслуживал. Кроме того, его большие руки могут и покалечить меня в столь маленьком пространстве.

— Я не… Ладно, дай мне хотя бы шанс все объяснить. Это был несчастный случай, треклятый несчастный случай, ясно?

Я молчал.

— Перестань строить из себя сфинкса.

— Я слушаю, Джин.

— Хорошо. — Его кадык дернулся. Рубашка в области подмышек стала влажной, сквозь взъерошенные волосы проглядывала покрасневшая кожа на голове. — Да, мы с ней встречались. И не надо читать мне мораль. Она сама навязалась. Конечно, я мог бы сопротивляться, но не стал. Не захотел. Да и к чему? Мы с Мардж никогда… Забудь, ты ведь пришел не затем, чтобы выслушивать мои оправдания. Шона была самой горячей штучкой, которую я встречал в жизни. Я женат двадцать три года и в основном хранил верность. Только это было чем-то особенным. Такую девчонку хочет каждый в университете. Правда, не может заполучить, пока… Опять я не о том. Мы встречались по взаимному желанию, она была безумно влюблена в меня — говорила, что влюблена. Я знал, все это полная ерунда — она бы бросила меня, как только узнала, что я не собираюсь уходить от жены. Но пока… она вытворяла такое… Кроме того, Шона была очень умной, так что меня привлекало в ней не только тело. Мы с ней разговаривали. Даже в ее возрасте ей было что сказать. Она была лучшей на моем курсе. Я хочу сказать, она не из-за оценок старалась…

Долби поперхнулся собственной слюной, откашлялся, плеснул в чашку холодного кофе и проглотил залпом.

— Это длилось месяц, самое большее — пять недель.

— С начала семестра?