Плоть и кровь

Или таким образом Лорен наказывала мать за попытку снова контролировать ее?

Существовала еще одна вероятность, самая простая. Лорен просто решила отдохнуть и восстановить силы после тяжелой борьбы за оценки. Перевести дух в каком-нибудь тихом мотеле на пляже Малибу, как она уже делала раньше. Опять же если девушка тогда сказала правду…

А может, она села на самолет до Рино и отправилась по проторенной когда-то дорожке, продолжавшей приносить прибыль…

Лифт открылся, и я вышел на пятом этаже. Двери кабинета профессора Симона де Мартена украшали комиксы и газетная вырезка о кислотном дожде, погубившем лосей. Закрыто. Я постучал. Ответа не последовало.

Со Стивеном Холлом повезло не больше, а вот кабинет Джина Долби был открыт. Сам Джин сидел за столом, задрав босые ноги. На нем были мятая белая рубашка и брюки цвета хаки. На коленях лежал ноутбук, и Джин печатал что-то, напевая чуть слышно и покачивая в такт ступнями. Под стулом стояли сандалии. В старой белой кофеварке бурлил кофе. Единственное окно в левой стене выходило на крыши университетского городка и ботанический сад. А из магнитофона на полке доносились гитарные аккорды и хриплый голос Стиви Рэя Вогнана, его «Перекрестный огонь».

Я сказал:

— Добрый день, профессор Долби. Можно поговорить с вами о моих оценках?

Джин поднял голову. Все то же худощавое лицо с оттопыренными ушами и непослушные светлые волосы. Только виски посеребрила седина. Очки в черной оправе важно восседали на носу. Губы Долби расплылись в улыбке, он отложил ноутбук и воскликнул:

— Глазам не верю, неужели ты?

Вскочив во весь свой страусиный рост и выпрямив длинные ноги, Джин схватил меня за плечи и покачал головой, словно наблюдал не мою скромную персону, а Второе пришествие.

Джин Долби — самый приветливый человек из тех, кого я знаю, образец откровенного дружелюбия, громогласно приветствующий своих приятелей. Он практически всегда в хорошем расположении духа и старается избегать сложностей в отношениях с людьми — качество, довольно редкое у психолога. Большинство из нас в студенческие годы — это копающиеся в себе юнцы с чересчур богатой фантазией, которые пришли в психологию, пытаясь разгадать причину вечного недовольства наших матерей. На последнем курсе многие все еще считали Долби слишком хорошим, чтобы быть честным, и не доверяли ему. Я же с Джином ладил, хотя наши отношения не заходили далее обмена безобидными шутками или совместного обеда время от времени.

— Боже мой, Алекс. Сколько же времени прошло?

— Так, несколько лет.

— Скорее, световых лет. Кофе будешь?

Я сел на стул и взял предложенную чашку чего-то черного и горького, отдаленно напоминавшего кофе. Долби отпихнул сандалии под стол. Кабинет был слишком маленьким для его роста. Джин напоминал в нем зверя, загнанного жестоким хозяином в клетку.

— Работаешь на каникулах?

— Самое лучшее время — никто не отвлекает. Кроме того, в клинике я принимал пятьдесят — шестьдесят пациентов в неделю. Вот это на самом деле работа. А то, чем я занимаюсь здесь, больше смахивает на узаконенное воровство — работаешь девять месяцев в году, сам выбираешь количество часов и получаешь за это деньги. — Джин засмеялся. — Профессора очень любят жаловаться. Но я бы назвал преподавание оплачиваемым отпуском, а не работой.

— Когда ты перевелся сюда?

— Три года назад. Продал практику коллегам и сделал факультету такое предложение, от которого они просто не могли отказаться. Они берут меня на неполный рабочий день, без гарантии занятости и премий, а я несу тяжкое преподавательское бремя в обмен на докторскую степень по медицине и обязательство не интересоваться ни одним из комитетов.

— Чтобы избавиться от писанины?

— Вот именно. А самое интересное, конечно, что я вновь стал заниматься исследованиями. Первый раз за столько лет. Изучаю вопросы, которые интересуют лично меня, а не выполняю черную работу для всяких там «светил». И потом, мне нравится преподавать, серьезно. Ребята просто великолепны. Что бы ни говорили ученые мужи, студенты с каждым годом становятся все способнее.

— А какие исследования ты проводишь?

— Политические взгляды малышей. Ходим по школам и выпытываем у учеников их отношение к тому или иному кандидату. Ты удивишься, когда узнаешь, как хорошо эти крохи разбираются в грязных играх политиканов. Я чувствую себя будто рыба в воде. Социальная психология — моя стихия. Я практиковал в клинике, потому что поначалу мне это тоже нравилось, мечтал помогать людям и все такое. Но главную роль, конечно, играли деньги. В конце концов, у меня жена и двое детей. Я-то в отличие от тебя не наслаждался беспечной холостяцкой жизнью.

— За кого ты меня принимаешь, Джин?

— Да ладно, не прибедняйся. Ты был объектом любви всего факультета. Даже девушки, которые не брили ноги, строили тебе глазки.

— Что-то я не замечал.

— Вы только посмотрите на него, сама скромность! Впрочем, это тоже часть твоего обаяния. Нет, в самом деле, Алекс, ты классно выглядишь.

— Ты тоже.