Плот у топи

В один из дней под конец учебной четверти Коля пришел домой и, бросив портфель, отправился на кухню. Перегрев кастрюлю со вчерашним супом, он вышел с ней на балкон и поставил ее на холодный пол. Пока обед остывал, Коля смотрел на деревянный дом напротив. Рядом с его номером появилась свежевыкрашенная красная металлическая звезда, дядька сидел в новой инвалидной коляске. Вместо изрядно потрепанной гимнастерки на нем была черная стильная рубаха, в каких обычно местные мужчины ходили по пятницам в городской ресторан в нескольких кварталах отсюда. Коля улыбнулся и, к своему удивлению, увидел, как Афганец улыбнулся ему в ответ. Почувствовав себя не в своей тарелке, Коля подхватил кастрюлю и ретировался на кухню. Подумав несколько секунд, он поставил кастрюлю на стол и, обув тапки, вышел на улицу.

Едва покинув подъезд, Коля на секунду остановился и задумался: зачем он вышел и куда сейчас пойдет?

«Как куда? К Афганцу, наверное. А с чего ты взял, что он Афганец? Ну, все же так говорят, и мама моя говорила, что, мол, он это, как ты родился только, так и вернулся…» Пока подобные мысли осаждали его мятежный разум, ватные ноги делали неуверенные шаги по направлению к ветхому крыльцу.

Открыв скрипучую калитку, Коля произнес неуверенное «Здравствуйте». Мужчина протянул ему правую руку, слегка приподнявшись на левой. За сводом деревянных почерневших кольев, похожих на гнилые молочные зубы из гигантского рта рос сорняк. Траву на участке давно никто не косил и местами она доходила до пояса мальчугана. Среди зарослей возвышалось несколько фруктовых деревьев. Казалось, что сад, как и его хозяин, знавал лучшие времена.

Крепко пожав Коле руку, Афганец спокойным приятным голосом произнес:

– Тимофей.

Коля тоже представился. О чем говорить с новым знакомым, он не знал. Тимофей ощутил смущение юноши и первым начал беседу.

– Как там дела в школе? – спросил он. Взгляд его был устремлен куда-то вдаль, будто насквозь он видел и Колю, и все эти уродливые дома с их ограниченным личным пространством.

– Нормально, выпускной скоро. Поступать там скоро надо будет, –невнятно пробубнел Коля. Сейчас ему впервые показалось, что впереди какая-то неизбежность, а Тимофей – тот человек, который вернет его в некое русло стабильности и последовательности.

– Куда поступать будешь? – с интересом спросил Тимофей и улыбнулся. Вместо одного переднего зуба зияла дырка. Впрочем, это не делало его каким-то неприятным или опасным. Несмотря на свое незавидное положение, Тимофей производил приятное впечатление. Раньше Коле он казался каким-то обозленным на всех изуродованным человеком. Теперь же он видел в нем мужчину, не утерявшего чести и миролюбия.

– Не решил еще… – Коля замялся. Больше всего ему хотелось нащупать внутри себя какой-то резерв и выйти на устойчивую линию общения. Сейчас же он ощущал, как летит на неосязаемое дно темной мысленной бездны.

Внезапно Тимофей усмехнулся и с задором сказал:

– Ладно, салага, мамка вон твоя идет. Мимо будешь – заходи!

В ответ на его слова Коля обернулся, хотел было сказать, что никого на пыльной дороге нет. Но тут из-за поворота действительно показалась мать. Завидев ее силуэт, Коля ощутил усталость. Пожав на прощание крепкую руку Тимофея, он пошел навстречу матери. Через несколько метров он остановился и, вероятно, желая что-то спросить у Тимофея, обернулся. Но увидел лишь истасканную занавеску, которая, словно парус, раскачивалась на ветру. Афганец, видимо, бесшумно укатил в дом.

– Как дела, мама? – спросил Коля. Мать в ответ лишь махнула рукой и протянула шелестящий полиэтиленовый пакет с продуктами. Про новое знакомство Коля ничего не сказал. Да и она, вероятно, погруженная в свои мысли, не придала бы значения этой встрече.

Пообедав, мать снова пошла точить детали для складских залежей, а Коля уселся за чтение украденного из библиотеки журнала с яркими цветными картинками из жизни далеких экзотических стран, в которых он никогда не был и вряд ли побывает.

Теперь каждый раз, когда Коля проходил мимо своего дома, он махал рукой своему новому знакомому. Тот в ответ кивал головой, как бы благословляя его. Своим друзьям Коля про инвалида не рассказывал, да и разговоры их были далеки от жизни одинокого человека, прикованного к креслу.

За месяц знакомства они общались лишь дважды. Как-то Коля забыл ключи от квартиры и бродил по улице, пока не вспомнил про соседа. Тимофей, как всегда, сидел на крыльце и очень обрадовался, когда школьник подошел к нему поздороваться. В тот день они говорили про то, что все в этом мире предопределено и ничего изменить не может даже Всевышний. Коле казалось, что те немногочисленные слова, что произносил Афганец, проникая в его разум, разрываются кассетной бомбой. Только вместо тротила раскидывали они элементы некоего единого смысла, понять который пока что Коля не мог.