Плот у топи

Вторая беседа состоялась, когда парень бравой походкой шел на выпускной вечер. Тимофей окрикнул его, и Коля вздрогнул. Неожиданно он ощутил, что Афганец прямо сейчас постепенно перемещается в иное пространство и хочет сказать ему нечто важное напоследок. Тимофей протянул Коле сжатый кулак. В нем оказалась выплавленная из свинца миниатюрная подкова на металлической цепочке.

– На удачу, брат! – по-армейски лихо сказал Тимофей, хлопнув вчерашнего школьника по плечу. Коля кивнул и отправился к школе. В этот вечер там было очень много людей.

На мероприятии в актовом зале с деревянными стульями ученики младших классов показывали какие-то номера, напутственные слова говорил директор школы и его заместители. Все как один твердили о великом светлом будущем. Коле стало немножечко не по себе. Посмотрев в окно на корпуса старого детского сада, он ощутил безысходность, граничащую с отчаянием.

Через полчаса с коричневым дипломом в руках он в компании друзей отправился в заводскую столовую. Там уже была его мама и родственники других выпускников. Кажется, он впервые увидел мать в платье. В тот момент ему показалось, что нет никаких изнуряющих заводских будней, нет далекой столицы и недоступной яркой жизни, а есть лишь его маленький городок, дома, а в них – счастливые люди. Громко играла музыка, пошлые конкурсы сменяли изящные медленные танцы.

Через несколько часов пьяный Коля вышел на крыльцо завода, его тут же стошнило от выпитой водки. Где-то позади гремели хиты отечественной поп-музыки и веселились друзья. Коля пошел по неосвещенной улице к ближайшему дереву. Было душно, и ему хотелось отдышаться. Внезапно послышался гром – и тяжелые капли проливного дождя шквалом накрыли город.

Но Коля не чувствовал обильных потоков воды и не видел сверкающих молний. Внимание его привлек приближающийся в темноте силуэт. В свете молний Коле показалось, что это милиционер и остаток ночи он проведет в участке.

Он попытался сделать несколько шагов назад и вернуться в столовую, но споткнулся и упал. А силуэт был уже совсем рядом – им оказался крепкого телосложения десантник в красивом голубом берете. Он протянул руку Коле и помог подняться.

– Вставай, салага!

Взяв Колю за руку, он тут же поставил его на ноги. Коля посмотрел ему в лицо. Взгляд десантника показался знакомым, а его рукопожатие каким-то магическим и особенно приятным.

– Ну че, все отлично? – спросил тот у него, придерживая за плечо. Коля кивнул головой.

– Ну, вот и славно!

И десантник двинулся дальше. Вскоре он скрылся за углом. Окончательно вымокший, Коля вернулся на крыльцо и сел на ступеньки. В голове метались мысли о скорейшем отрезвлении. Через несколько минут ливень утих и Коля отправился домой.

На следующее утро в окно он увидел, как гроб с телом Афганца, одетого в камуфляжную форму, погружали в кузов глухо рокочущего грузовика. Оказалось, что умер он еще вечером от внезапного инсульта. Возле грузовика металась несчастная мать покойного. Соседи, прохожие и какие-то пришлые люди стояли небольшими группами и что-то обсуждали. У многих в руках были цветы. Коле бросился в глаза голубой берет Афганца. Оказывается, он был десантником, как и тот, что вчера помог ему подняться с земли. Закрыв глаза, Коля ощутил мощный поток энергии. Ему опять стало плохо. В туалете парня долго тошнило желчью, и он пообещал себе, что больше никого не будет столько пить.

К вечеру Коле стало легче. Он вышел на кухню и, не увидев на крыльце Тимофея, зачем-то перекрестился. Впервые в жизни Коля подумал, что его будущее будет прекрасным.

Сергей Астапенко «Выходной»

И день этот, хоть и начинался вполне обычно, был совершенно иным, отличным от остальной суточной вереницы, складывающейся в горячие летние декады, ослепленные солнцем и радостью вернувшейся жизни после полугодового ледникового периода; и утро казалось пропитанным запахами давно ушедших за край горизонтов памяти ощущений, таких ярких и реальных, что они становились источником невыразимых страданий; и звуки большого просыпающегося дома теперь звучали совсем по-другому, словно приходили из иных планов и слоев, где являлись элементами нечеловечески прекрасной музыкальной какофонии, доводящей слушателей до экстаза. Все это наполняло его томительным ожиданием предстоящих перемен, чего-то непоправимо огромного, великолепного, сверкающего, как драгоценности в бриллиантовой подвеске. Что-то должно было произойти, хорошее или плохое – какая разница? Оно станет избавлением от привычной повседневной хандры, укажет новые пути и предоставит недоступные возможности, от которых можно потерять голову. Уже скоро, совсем скоро.