Плотин. Единое: творящая сила Созерцания

— Преодоление глубинного страха смерти означает очень важный шаг к истине, ибо это уже выход за рамки части, которой является тело. Что в вещах истинно и ложно, решает в нас нечто такое, что противополагается чувственному телу, что, следовательно, не подлежит его законам. Прежде всего душа не подлежит законам возникновения и уничтожения, то есть она ничего общего не имеет со становлением. Ибо это «нечто» в себе самом имеет истину. Истина же не может иметь «вчера и сегодня», она не может один раз быть этим, другой раз — тем, подобно чувственным вещам. Следовательно, только преодолев страх смерти, возможно приблизиться к истине. Ведь смерть принадлежит становлению. И высшая манифестация такого преодоления — это готовность безупречно умереть.

Но такая смерть — как смерть чувственного, материального в человеке — одновременно означает и рождение: рождение пра-человека, в котором-то и освобождается скрытая связь с Богом…

В этот момент начался ливень. Я опять прервал его, беззвучно прошептав:

— Прежде чем светлая искра истины вспыхнет в человеческой душе, в ней должно уже существовать смутное тяготение, устремление к божественному, то, что влечет человека к тому, что, прорвавшись, проявившись, составит его высшее счастье.

— Любовью одно существо притягивается к другому. Через любовь бесконечная множественность вещей стремится вновь к гармонии, к единству. Поэтому любовь имеет в себе нечто божественное, и поэтому каждый может понять ее только в той мере, в какой он сам причастен божественному. Любовь — не Бог, ибо Бог — совершенен. Любовь же есть только жажда красоты, добра. Следовательно, Эрос стоит между человеком и Богом; он — посредник между земным и божественным. Точнее даже вот что: любящая душа, даже еще лишенная мудрости, ведет в высшие сферы Божественного.

Он замолчал и протянул свою чуть дрожащую руку в мою сторону. Я спокойно глядел, как пальцы его проходили через клубок вращающегося черного тумана, в котором я был и в котором меня не было. Затем я опять сосредоточился:

— Перед посвящением необходимо пройти три ступени — вверх и вниз — два вместе: объятие любви и смерти; умирание как стремление, смерть — взрыв становления; любовь как кольцо — верх, низ, внутри, вовне. И тогда пра-человек готов проснуться, и обнаружится, что…

Платон побледнел. Он приподнял в отчаянии левую руку:

— Кто ты, я не знаю. Но не богохульствуй…

— Оглянись, ты увидишь множество даймониев и богов, которые притихли и внимают нам.

Великий Платон был мужественнейшим из мужей. Он внезапно успокоился, поняв меня, и кивнул:

— Божественное связывает себя с временной, отчужденной, земной человеческой душой. Но лишь только это божественное, дионисийское зашевелится в душе, как она ощущает властное стремление к своему собственному истинному духовному образу. Земная душа ревнует к рождающемуся высшему. Она натравливает силы низшей природы человека. Еще незрелое дитя Бога растерзывается. Таким образом, оно существует в человеке как разорванная на части, расчлененная божественная сила, чувственно-рассудочное знание. Но если только довольно в нем высшей, деятельной мудрости, то она охраняет и растит незрелое дитя, которое затем возрождается, как… Но, пожалуй, этого достаточно…

…Божественный Платон! — он знал, что до его прорыва оставалось три земных года.

…Я вновь — где? — и снова слышу беззвучный голос внутри себя:

— Душа — это сущность, и сущность — это потенция и активность. Душа — это динамическое единство, по мере удаления от своего источника — ума — постепенно слабеющее и рассеивающееся как потенция и активность.

— Конечно. Весь Космос в целом, все космические части в отдельности, наконец, Земля и весь живой мир — растения и животные, — все это имеет свою душу. Но в телах души как смысловая потенция и жизненная активность проявляются различно. Возьмем, например, души звезд. Они не обладают памятью и дискурсивным мышлением. Они не вспоминают о том, что они созерцали Высшее, так как они вечно созерцают Его. Они не вспоминают о своей деятельности, круговращении, ибо для них нет времени. И это только люди подчиняют якобы их движение измерению… Великие души звезд не хранят воспоминаний о наших ничтожных событиях, о случайных и привычных вещах. Да и вообще, у них, обладающих понятием Целого, отсутствует интерес к частным мелочам. Вся жизнь их заполнена без остатка созерцанием целого. Души звезд обладают менее грубыми телами, чем тела людей, и потому легче могут стать совершенными.