Пловец Снов

Для ускорения процесса в кровяное болото он вывалил всю одежду. Опустошив самый большой шкаф, Георгий заметил на задней стенке плакат с изображением масонского знака – циркуля, наугольника и литеры G. Горенов растерялся от неожиданности. Увиденное никак не вязалось с образом нелепого субтильного йога. Чтобы лишний раз убедиться, он даже заглянул в комнату. Действительно, где этот человек, а где тайное общество с огромной историей…

Много лет назад Георгий сильно переживал по этому поводу. Ведь, как бы там ни было, он – петербургский писатель. Хороший, плохой или такой, которого лучше бы не существовало – не о том речь. Горенов – безусловный и непосредственный участник литературной жизни самого литературного города едва ли не самой литературной страны. И что? Почему же за все годы ему так и не встретился ни один вольный каменщик? Это, к слову, в колыбели российского масонства!

По понятным причинам, автору очень хотелось надеяться на существование тайных лож, орденов, знаний. Это бы означало, что всё устроено хоть немного, хоть на йоту сложнее, чем та чудовищная, звенящая ясность бытия, которую Георгий был вынужден изображать в своих книгах.

Куда пропали масоны со времён Павла I, Пушкина, Грибоедова, Керенского, Гумилёва?.. Казалось, «Великий Восток народов России» заседал ещё совсем недавно, но где он теперь? Не могло же никого не остаться? Горенов мечтал встретиться с членом ложи, который бы успокоил его. Взял за руку и объяснил, что на самом деле существует архитектор Вселенной, всесильный геометр, сочинивший и вложивший во всё свой чудесный закон. И есть люди, много людей, которые его знают. Эта мечта жила в Георгии так давно и безнадёжно, что он уже успел её позабыть.

«Ты на что рассчитывал? – усмехнулся злой голос внутри. – Колыбель масонства… Между прочим, этот город – исток и пионерского движения тоже. Читал на памятнике: „В 1923 году при фабрике „Красное знамя“ в Петрограде создан первый пионерский отряд“? И что? Самый умный? Решил всех перехитрить? В Таганроге его в пионеры не приняли, так он рванул в „колыбель“! Решил тут стать последним масоном-пионером-революционером! Ничего не выйдет!!!»

В одной книжке по психологии Горенов вычитал, что злость, постоянное ожидание подвоха и обмана – признак глупости. С тех пор он считал этот голос дураком. Разумеется, Георгий его не любил. Он уже давно не сомневался, что никаких масонов нет. А может, и смысла нет ни в чём, кроме, пожалуй, книги G. Иными словами, кроме того, куда он сам, своими усилиями пытался его вложить. Но вот с плаката на него смотрела другая «G», заключённая между циркулем и наугольником.

Возможно ли?.. Неужели он действительно был масоном? Неужели Горенов собственными руками убил того, кого мечтал разыскать много лет? Нет, наверное, несчастный йог тоже лишь надеялся на что-то такое, тоже верил… И сам себе выдумал… Иначе просто не может быть.

Георгий торопливо закончил, переоделся и вышел на лестницу. Экспериментировать с лифтом он не решился – застрянет ещё – сразу пошёл пешком. Снизу поднималась какая-то пара, пришлось прятаться на шестом на этаже, но в целом – без неприятных сюрпризов. По плану домой следовало снова ехать на метро, но на этот раз – с «Комендантского проспекта».

Произошло то, чего Горенов никак не ожидал: сегодняшнему убийству надлежало стать «одним из» эпизодов в ряду, но оно неожиданно изменило многое. Книга… Она более не могла называться книгой G. История G тут обрывалась, заканчивалась, как пройденный этап, оставаясь лишь буквой на задней стенке платяного шкафа новоиспечённого покойника. Скорпион нанёс сокрушительный удар своим смертоносным хвостом, и кольцо замкнулось, образовав самую надёжную и бесспорную форму на свете. Форму всего и нечего. Форму тайны и ответа. Теперь это книга O. Округлая, словно овал лица Истины. Словно её рот, не могущий, не имеющий более права молчать. Словно сам бездонный колодец, из которого она нашла в себе силы вылезти. Георгий ощущал огромную важность всего произошедшего, хоть и не понимал до конца, что именно случилось.

Сильнее всех других эмоций в нём говорила ненависть. Как же он мог! Как он мог быть… Нет, не так. Зачем он повесил в шкафу этот плакат? Или почему тогда, открывая дверь, не провозгласил: «Остановись, я брат тебе…»

Горенову совсем не хотелось думать о том, кто звонил в дверь. По законам жанра такие вещи не происходят просто так. В них должен быть смысл, значение для развития сюжета. Раз они не встретились возле квартиры, следовало ожидать, что человек, приходивший к тренеру, непременно появится позже. А если прямо сейчас он идёт по пятам? Впрочем, почему «он»? Может, это была женщина?