Плутовской роман

«Злополучного скитальца» нередко называют английским плутовским романом и предполагают, что он создавался Нэшем по образцу «Ласарильо с Тормеса» (английский перевод — 1576 г.), хотя никаких явных следов знакомства Нэша с испанской повестью в самом тексте романа обнаружить не удалось. Да и по сути «Злополучный скиталец» многим отличается от испанских плутовских романов, что объясняется не только своеобразием национального опыта Нэша (следует отметить, что английская действительность отразилась в «Злополучном скитальце» весьма косвенно, поскольку основное действие романа разворачивается на континенте — во Франции, Германии, Италии). Самое жанровое видение мира у Нэша и у анонимного автора «Ласарильо» мало схоже, и «Ласарильо» и «Злополучный скиталец» могут быть уподоблены друг другу лишь на основе внешних сюжетных совпадений: и тут и там герой повествует о своей полной превратностей, но завершающейся благополучной женитьбой жизни. Однако в «Ласарильо» герой действительно рассказывает о себе, о своей жизни, со своего рождения до того момента, когда он приступает к сочинению письма-исповеди (см. об этом вступ. заметку к повести «Жизнь Ласарильо с Тормеса»), и его автобиография необходимо включает в себя этапы его личностного становления (или деградации), основные вехи его «воспитания», и все эпизоды повести представляют интерес лишь постольку, поскольку соотнесены с внутренним опытом героя. Джек Уилтон повествует в первую очередь не о себе, а об увиденном вокруг себя, внутренне почти не соприкасаясь с окружающим его миром, никак не изменяясь на протяжении всего романа, хотя описываемые им события охватывают по меньшей мере двадцатилетний отрезок времени, с 1513 по 1534 год. Впрочем, Нэш обращается с временем весьма произвольно: Джек оказывается свидетелем событий, изображенных как следующие один за другим эпизоды из его странствий, а на самом деле образующих такую причудливую последовательность: осада Турне (1513 г.) — сражение при Мариньяно (1515 г.) — разгром «Мюнстерской коммуны» (1534 г.) — посещение Италии (до 1527 г.) — встреча Генриха VIII с Франциском I, на которую приходится конец странствий Джека (1520 г.). Джек Уилтон, являющийся на первых страницах романа в роли рассказчика, и Джек — герой повествования — одно и то же лицо, и рассказ его не столько автобиография, сколько используемый Нашем технический прием, позволяющий ему воспроизвести на страницах «Злополучного скитальца» стиль живой разговорной речи — в противовес искусственному языку писателей-эвфуистов. Роман Нэша напоминает растянутый монолог, разыгрываемый героем со страниц книги. Ситуация своеобразного пролога — обращения к придворным пажам — весьма наглядно воспроизводит отношения героя-повествователя и читателей романа: это отношения аудитории и актера-чтеца, исполняющего роль ловкача, шутника и острослова. Существует мнение, что на Нэша повлиял гротескно-исповедальный стиль Роберта Грина, автора памфлетов «Жизнь и смерть Нэда Броуна» (1592), «Грош мудрости, приобретенный за миллион раскаяния» (1593). Однако, по-видимому, автобиографическая форма «Злополучного скитальца» возникла не без воздействия на манеру Нэша-повествователя современной ему драматургической практики. Театральность многих эпизодов романа (особенно истории Ездры и Катуольфо, так и называемой Нэшем «трагедией») очевидна, равно как натурализм и жестокость отдельных сцен романа свидетельствуют отнюдь не о «реализме» Нэша-романиста, а о том, что сам Нэш и его читатели-современники воспринимали эти сцены через призму своей зрительской практики: кровавые ужасы были обычным явлением на английской сцене конца XVI века.

В романе Нэша существенно иную роль, нежели в «Ласарильо», играет традиционный материал. При создании «Джека Уилтона» Нэш, несомненно, использовал многие сюжеты из английских сборников анекдотов, циклизованных вокруг похождений героя-пройдохи (так называемых «джест-букс»), и опыт итальянских новеллистов, и традицию гриновских памфлетов о «ловцах кроликов», то есть простофиль. Но если в испанской повести сюжет средневекового фаблио или итальянской новеллы подчинен задаче самораскрытия образа героя-повествователя, то в «Злополучном скитальце» анекдот или новелла — лишь сюжетный материал для построения очередной комической или трагической сцены.