Плывёт кораблик в гости. Стихи и переводы

– Нет, ты это серьёзно? – всё же не верилось мне.

– Абсолютно! Очень перспективный вид охоты. Говорю тебе – обзаводись козлёнком, пока всех не разобрали.

Я был просто восхищён умом и находчивостью моего замечательного друга. Ай да Мухтар – с колокольчиком на шее, две шишки на лбу!

Тайга с каждым днём мне нравилась всё больше и больше. Здесь ещё была почти настоящая зима. Снежная мишура на можжевёловых кустах и еловых лапах шуршала, подрагивала, шлёпалась вокруг тяжёлыми мокрыми комьями. А вот в родничке, в студёной его ясности – если вглядеться, если вслушаться – весна оживает, и он – первый её провозвестник.

Вскоре из районного центра, маленького провинциального городка, приехала на выходные дни жена Петра Валентиновича, краснощёкая сибирячка Марфа Тихоновна, с такой же краснощёкой Лизонькой, дочкой. Лизонька – первоклассница, из-за неё Марфе Тихоновне и приходится разрываться, на два дома жить, но ничего – успевает. И гостям была очень рада.

Запахло в доме жареным луком, бурлящими в чугунке щами, гречневой кашей на гусином сале – ах, что это были за запахи! Вот и выбиты половики, и полы засияли недоступной для нас чистотой и свежестью. Даже дым из трубы шёл совсем иной – голубой, завитой, уютный, чуть наискосок – над лесом, как сказочная тропинка в небо.

В день приезда Лизонька не отходила от Мухтара: то выпросит у матери капустки или щепотку соли для нового дружка, то бегает с ним по двору. А козлёнку того и надо – бодливым был. Стоило замешкаться Лизоньке, не увернуться – уж он тут как тут: не больно дерётся, но всё же…

Пошли они с Лизонькой за ручей на поляну. В ручье воды теперь прибавилось, ледок разошёлся, появился там мостик, уложенный вчера Другвасей. Лизонька-то по мостику – топ-топ-топ! А козлёнок – скок! – и на том берегу. Конечно, зачем ему мостик!

А на другой день даже Пётр Валентинович удивился: не играет дочка с козлёнком – надоел, что ли? Всё за дальними сараями прячется, на обед не дозовёшься.

Оказывается, вот какая вышла история.

Шапка

Только что на девочке шапка была – новенькая, пушистая шапка, на все холода. Была, а теперь нет. Стоит расстроенная Лиза, ботинком с ботинка грязь счищает.

– Ах ты наказанье моё! – ругает девочку мать, выскочив на крыльцо. – Опять потеряла! Да знаешь ли ты, сколько эта шапка стоит?!

Лиза молчит.

– Конечно, откуда ей знать! Отец с матерью заработают. Шапка стоит двадцать рублей. А ей лишь бы играть. Ты мне только заболей смотри! – И, всплеснув перемазанными в тесте руками, мать хлопнула за собой дверью.

Оставив в покое свои ботинки, вконец расстроенная тяжким обвинением, Лиза побрела через двор к сараям. А вскоре, перескакивая через лужи и придерживая на плечах вздувшийся платок, туда заспешила и мать: «Ах ты наказанье моё…» Однако за сарай она не заглянула, а, только услышав сердитый голос дочери, остановилась в удивлении.

– Да знаете ли вы, сколько такая шапка стоит?! – возмущалась Лиза, входя в роль. – Двадцать рублей! Но вам-то, конечно, до этого дела нет. Вам бы только играть…

Не желая больше слушать, как дочь передразнивает с противным подвыванием её собственные слова, она вышла из-за укрытия прямо перед растерявшейся девочкой. Лиза сидела на корточках, перед ней лежала шапка, а в шапке, как в пушистом гнезде, возились два серых котёнка. Девочка подалась вперёд и накрыла их растопыренными ладошками.

Но её не ругали. Через какое-то время, найдя в сарае старое лукошко, мать выложила его изнутри своим мягким дымчатым платком и тоже присела на корточки. И обе улыбались и говорили: «Осторожней!», разглядывая и пересаживая котят на новое место жительства.

* * *

Утром мы проснулись от шума дождя. Другвася был расстроен: теперь охоту придётся отменить. Видно, задержавшаяся в дороге весна нагрянула – волчье раздолье!

Чертыхаясь и гремя брезентовым плащом, в сторожку вошёл Пётр Валентинович. Бороду он прямо в тазик у печки выжал.

– Беда, братцы! – ударил он ладонями по коленям, усаживаясь. – Прямо беда: браконьеры балуют! У четвёртой просеки оленя взяли. Снежком закидали, да дождик размыл – кровь. Наполеон меня туда и привёл.

Вскоре дождь так же внезапно, как и начался, затих, только ещё с крыши падала и клевала щербатую землю капель. На дворе поскуливал Наполеон – молодая легавая, обнаружившая спозаранок кровавую тень преступления. Но много ли может рассказать какая-то тень: тайга большая – ищи-свищи!

Однако представьте: к вечеру браконьер был пойман. И хотя Другвася утверждал, что в этом ему и егерю Петру Валентиновичу помогла общественность, а также умница Наполеон, мне подумалось, что дело обстояло несколько иным образом…

Тени