Плывун

Хотя уже заранее было ясно, что ничего хорошего не будет. Почему-то это уверенное чувство сопровождает на Руси все реформы.

Тем не менее в назначенный день домочадцы в составе полномочных представителей семейств собрались в том же кафе «Приют домочадца», чтобы получить заветные сертификаты, которые стопкой лежали на барной стойке, а за стойкой стояли Пирошников с Геннадием на фоне бутылок виски и вина.

Члены Подземной рады, еще недавно парившие здесь между плафонами, настороженно посматривали на Пирошникова, хотя самой возможности полетов уже не было: Максим давно смотал петлю гравитации и унес домой.

Кстати, самого Браткевича Пирошников среди собравшихся не увидел.

Домочадцы сидели рядами, столы были сдвинуты к стенам. Серафима занимала место в первом ряду, как и тогда, на силлабо-тонических практиках.

— Ну что, начнем? — тихо спросил Пирошников своего управляющего.

Геннадий посмотрел на часы.

— Сейчас. Еще полторы минуты.

Минуты тянулись томительно. Домочадцы переглядывались: чего ждем? Как вдруг из динамиков, висевших по бокам барной стойки, грянул марш из кинофильма «Весна»:

Восходит солнце ясное.
Блестит в траве роса.
Цветут вокруг прекрасные
Мои поля, мои леса.
Страна моя любимая,
На всей земле одна
Стоит никем непобедимая
Моя Советская страна!

Товарищ, товарищ!
В труде и в бою
Храни беззаветно
Отчизну свою!
С тобой твой великий
Советский народ.
Во имя свободы
Сквозь грозы, невзгоды
Он к цели заветной
Непреклонно идет.

Все то, о чем мечтается,
Все то, что мы хотим,
Все то, что нам понравится,
Мы создадим, мы создадим!
В трудах, в боях проверенный
На много лет вперед
Глядит и смело, и уверенно
Большой и дружный наш народ!

Музыка смикшировалась, и тут же из-за дверей послышался грохот пионерского барабана. Распахнулась дверь в коридор, и оттуда под это музыкальное сопровождение в кафе вступил торжественный отряд поздравителей.

Впереди с барабаном у живота шагал гармонист Витек, колотивший палочками по мембране. За ним в строгом костюме и повязанном на шею пионерском галстуке вышагивала Софья Михайловна, держа руку над головой в пионерском салюте. А позади твердо ступала тройка офицеров-ветеранов в форме трех родов войск, с множеством орденов и медалей на груди.

В центре капитан первого ранга в отставке Семен Залман нес знамя 31-й морской отдельной бригады. Ассистировали ему неизвестные полковники примерно его возраста.

У Пирошникова похолодело внутри. По тому, как корчилась в первом ряду Серафима, не в силах сдержать беззвучный смех, он понял, что тут не обошлось без нее.

Это был дружеский сюрприз падишаху от его свиты. Видно было, что уроки силлабо-тонических практик не прошли даром.

Зал встал и разразился аплодисментами. Собственно, выбора не было.

А старик Залман, оборотившись к залу, произнес:

— От имени ветеранов Вооруженных сил поздравляю жильцов дома с торжественным событием: вручением дарственных сертификатов на дополнительную площадь…

Опять раздались аплодисменты.

— Слово предоставляется гвардии полковнику-орденоносцу товарищу Голубеву Анатолию Гавриловичу.

Полковник выступил вперед и сказал примерно то же самое, добавив несколько цифр по району. Другому полковнику говорить не дали.

Залман повернулся к Пирошникову и протянул ему знамя части. Пирошников принял дар и понял, что нужно говорить.

Держа знамя перед собою, он вдруг по какому-то необъяснимому наитию набрал в грудь воздуха и тихо затянул:

— Моооо….

— Кузэй! Кузэй! Кузэй! — грянул зал.

Дальнейшее было обыкновенно, если не считать того, что дом осторожно переместился еще на полградуса по направлению к вертикали.

Глава 32. Инвалидная команда

Между всеми этими делами, как всегда, неожиданно накатил Новый год, и Серафима отправилась к себе домой в Парголово, где жила с родителями после развалившегося года три назад брака. Она намеревалась поздравить их и объяснить, что встречать праздник будет не с ними. Впрочем, они уже и так догадывались.

Там же находился какой-то запас старых елочных игрушек еще с советского времени, отличающихся от нынешних так же радикально, как старые шоколадные конфеты от новых.

Пирошникову же необходимо было купить елку, для чего он и отправился на находившийся неподалеку Сытный рынок, предварительно получив в бухгалтерии у кассира Мидии зарплату, которую сам же себе выписал днем раньше. Кроме него зарплата была выписана исполнительному директору Геннадию, восьми охранникам, трем вахтерам и бухгалтеру с кассиром.