Плывуны. Книга первая.Кто ты, Эрна? (СИ)

- У него прямо прорыв. Все удивляются.что делают с человеком успехи. Мама однажды сказала, что, если у человека всё задуманное получается, он двигается вперёд. А если человеку ставят палки в колёса, он рано или поздно разочаруется в себе и станет неудачником. Неудачник - это про меня. Меня вдруг тогда на улице посетила мысль. А почему, собственно, я должен быть успешным? Чем я лучше других? Я знаю ребят с футбола, которые реал кроме каши дома ничего не видят, их родители вкалывают на пищевом заводе, ковыряются в этом тухляке, который в августе везут с колхозных полей для овощных консервов. Томатная паста, баклажанная икра, и т.д. И это всё добрые люди, часто пьющие. А как тут не запить, когда они пашут в этих жутких огромных цехах, да ещё держатся за свою работу как за спасение... Многие люди у нас выживают, а не живут. Вот и я пойду работать на консервный завод, если из школы выгонят или экзамены не сдам, мама устроит. А Дэн начнёт двигаться вверх по лестнице успеха. Ну и пусть. По фиг. У каждого своя дорога. За лето понял: не надо думать, что ты весь такой из себя великий, рано или поздно щёлкнут тебя по носу. И ещё я подумал, что всё быстро меняется. Если бы не мой позор на танцах, Катюша бы сейчас со мной не шла по улице...

- Дэн тебя специально выживает. Не уходи, Кать. Он только этого и ждёт. Не уходи и всё.

- Я уже не солистка, - и опять слёзы текут.-Светлана Эдуардовна так изменилась, такая злая стала, меня называет «щегольковой невестой», и убрала из солисток, и из первой линии тоже.

- Но ты извини, Катюш, ты же вы... (чуть не сказал вымахала, но осёкся) ты же выросла всё-таки за лето. Все старшаки во второй линии. - я хотел успокоить Катюшу в надежде, что она от меня отстанет. Потому что как правило все лезут к тебе, когда у них проблемы и начинают грузить, грузить чуть ли не первого встречного, пока собеседник не загрузится под завязку. Дэн тоже такой был. Все проблемы на меня вываливал.

- А Светлана Эдуардовна? Что с неё взять. Женщины в положении нервные, я в интернете читал. А моя мама, прикинь, извёстку со стен отдирала и ела, -- и я попытался рассмеяться. Получилось, видно, не ахти, потому что Катюша вылупила на меня свои глазки размером с блюдце и спросила:

- В каком Светлана Эдуардовна положении?

- Ну... беременная, - испугался я. - А что незаметно?

- Да она никакая не беременная. Ты поменьше сплетни собирай. Если она на нескольких занятиях не была, это ещё не значит, что...

Я не слушал Катюшу. Я всё понял, наконец, до конца. Дошло до меня. Светочка потеряла ребёнка, ну, пусть не ребёнка, а его зародыш, и вот срывает свою злобу на тех, кто напоминает ей обо мне. Дэн, видно, подмазался, может он и знает о её горе; я предположил, что потеря зародыша для женщины - большое горе, да и для Серого тоже - я хорошо помню, как он обошёлся со мной на занятии...

- Тём! А ты не хочешь вернуться? - заело Катюшу, что ли?

Я пришёл в себя от «новости». В начале лета я бы обрадовался, что меня кто-то зовёт обратно, пусть не Светочка с Серым, пусть просто Катюша. А теперь, зная, что произошло у мамы со Светочкой и чем это для Светочки закончилось, о танцах следовало забыть навсегда. Меня пронзила ещё мысль: Серый! Он не остановится, он меня готов был уничтожить на том последнем занятии, а тогда ещё было неясно, потеряет Светочка ребёнка или нет. А теперь он не простит мне никогда свою трагедию, убить не убьёт, но рога пообламает, может и инвалидом сделает. Вполне себе реально. Серый да ещё разъярённый - это не Эрна. «Надо обязательно научиться быстро бегать, -- решил я. - Это может очень пригодится»...

- Тём! Да что с тобой! Чего ты испугался так?

- Я? Я... не... ничего не испугался, - я просто напялил на себя улыбку, натянул как киллер маску. - Я бы с удовольствием, Катюш, вернулся на танцы, но я уже в другой секции.

-- В беговой, что ли? - презрительно уточнила Катюша.

-- Слово дал Босхану Кануровичу, понимаешь?

Мда... Внутренний «я» наверное ухахатывался со смеху: Щеголь и слово дал, ну ты, Щеголь совсем заврался...

- Что ты бегун, впервые слышу. Говорили, ты летом работал, - Катюша решила сменить тему, поняла, что с танцами я завязал.

- Работал. На костюм этот заработал,-горько усмехнулся я.

- Тебе идёт. Всегда так ходи. Возвращайся, Тём!

«Тём» - раньше я бы растаял. Но сейчас сказал упрямо:

- Катя! У меня секция. Не могу. Я и летом занимался по утрам, бегал, - это конечно я врал. Я о секции вспомнил-то только сейчас, когда припомнил о возможной мести Серого. - А ты, Катюш, пусть и не солистка, не бросай. Занимайся. Главное работай. Всё может измениться, вернуться.

Катюша пожала плечами. И тогда я вдруг спросил у неё:

- Кать! Ты не замечала ничего странного?

- Когда?

- Ну вообще, в городе? (Я чуть не прибавил «и на кладбище»).

- Нет. А что произошло?

- Ничего не произошло. Просто разное рассказывают.

- А что рассказывают? - мы шли по улице Т, мы давно прошли мой дом, Катины хвосты развевались, будто хотели убежать от неё, Катины бантики порхали как бабочки.

- Ну... Разные небылицы, - сказал я уклончиво.