Плывуны. Книга первая.Кто ты, Эрна? (СИ)

С Дэном в школе друг друга не замечали. Он перестал меня пинать, после того, как мы с ним разок-другой подрались. Он так возмужал за лето, что избил меня. Но я его тоже помял. Дэн меня ненавидел. Он постоянно в школе клеился к Катюше. Но как-то напоказ. Мне это было подозрительно. Я думал, я размышлял: в лагере Дэн её бросил, а теперь, значит, опять клеится стал на переменах. Но Катюша не врала про лагерь, мне и другие рассказывали, что он её отшил в лагере. Катюша просила меня помочь. Он её теперь, видишь ли раздражал и даже выбешивал. Тоже странность, я и Катюшу подозревал. Но помочь пришлось. Помог. И с фингалом ходил недели две. Катюша после моего фингала от Дэна стала просто шарахаться: как увидит, прячется в женский туалет.

Катюша всё-таки ушла с танцев. Это было ужасно. Как она будет без танцев? Но она ответила, что ходит в фитнес-центр по утрам, до школы. И в бассейн ходит. Сказала, что без танцев вполне себе можно существовать. Я не начинал с Катюшей никаких отношений, но я с ней иногда болтал. В соцсетях старался держаться в стороне, не лайкать, не комментить. Вообще отписался от её новостей. Я стал опасаться соцсетей - там же всё прилюдно... А я в каждом незнакомом и в сети и по жизни видел теперь потенциального врага. Я боялся чего-то подспудно, подсознательно. Слова архитектора уже два месяца стучали у меня в мозгу, били малюсенькими молоточками по извилинам памяти и подозрительности.

Влад и Лёха сдали свои пересдачи по математике, их перевели в десятый. Я их почти не встречал в школе: то ли расписание не совпадало, то ли прогуливали. Но они ходили вместе со мной в секцию к Босхану Кануровичу, и мы общались почти каждый день. На мои вопросы о школе, они ржали и уверяли, что школу не пропускают. Странно. Понятно, что врали. Но где они тусили, чем занимались, я не знал. Я-то школу не пропускал. Вот и все новости.

И вроде бы внешне всё было нормально. Жизнь наладилась. Как говорится, стабильность. Но в меня залезла, заползла какая-то тоска. Она проходила только во время бега, и после тоже, пока я был уставший. Я стал какой-то угрюмый, то есть не угрюмый, но приунывший такой. И сам не мог понять, почему. Мне нравилось проснуться ночью и смотреть на небо, я мог часами смотреть на небо в окно, смотреть до рассвета, и ни о чём не думать. Какая-то апатия не покидала меня. Какая-то тоскливая тоскенция. Иногда мне мерещились странные сны. Светочка, Серый, Пятнистый, Тиф, Эрна, Лёха, Влад, Босхан Канурович... Все во сне мне что-то советовали, куда-то меня тащили, от кого-то я убегал... Я редко помнил утром сны. Так: какие-то образы... Ещё мне мерещились ужасы. Первый раз это случилось весной на площадке, когда я увидел Светочку в шёлковых одеялах, и ужас оказался пророческим, точнее, я увидел то, что было на самом деле, что-то вроде телепатии. А теперь я видел пятнистый костюм на свалке, Эрну в каком-то замке, Босхана, спускающегося по лестнице. И ещё мне виделись какие-то комнаты. Как будто я забрался на нашу громадину, и смотрел вниз, и видел клетушки комнат - ну вроде как одной стены нет, и я всё вижу, вниз, намного этажей вниз. Ещё я танцевал во сне. Странные танцы. Не «Яблочко» и «Не разборки нашего двора», а какие-то сложные танцы, ужасно сложные, тягучие и тянучие, какие-то змеиные танцы. В этих танцах были плавные извивания как в восточных и резкие броски, как в «лязгинке».

Однажды, уже в ноябре, в школе на обеде, какой-то жирдяй подсел ко мне и поздоровался. Я не ответил. Мы сидели с Катюшей, я обернулся на неё - может это её знакомый? Но по её реакции было не похоже, что это её знакомый. Толстяк сел напротив меня и стал брылять ложкой в борще, потом сказал знакомым голосом:

- Бурак нонче простак.

- Гришаня! - я узнал его. Я совсем забыл о нём.

История с этим пятнистым (на лицо ужасным- полым внутри - так я называл я его про себя), выбила из меня все мозги. Я реально забыл о Гришане.

- Гришаня! - я бы никогда раньше так не стал ему говорить, но я был рад. Всё-таки тогда на футбольном поле он пропал. И я хотел выяснить, что произошло, куда он тогда спрятался. На фокусника совсем он не был похож.

- Ты куда пропал-то тогда?

- Домой пошёл, - улыбается, видно: рад мне взаимно. - А я тоже тебя первого сентября не признал; смотрю: ты-не ты. Пиджак у тебя.

- Угу. Сам заработал.

- Везёт. А мне мама фрак всё купить мечтает. Хорошо, что я толстый и мне так просто не купишь, как тебе. А то бы на концерте в музыкалке хвостатым ходил.

- В смысле?

- У фрака хвост, - Катюша смеялась.

Гришаня был разговорчив, совсем не пришибленный как раньше.

- Гриш! А чего это я тебя в школе не видел?

- Да прям. Ты не замечал просто. Смотришь сквозь меня.

Неужели? Может я и Лёху с Владом тоже не замечал? Но Дэна-то я везде замечал, даже в конце раздевалки, в конце коридора.

- А...ааа. Это я устаю, Гришань. Я ж у Босхана теперь в секции.

- Бегаешь? Чё-то не видел тебя.

-- А ты разве ходишь на площадку?

-- Иногда...

Я был поражён. Реал я никого не замечаю вокруг. Что со мной? Кто я? Где я?