По битому стеклу

— Чтобы испортить этой женщине жизнь. Ядя, я знаю Марину, она на многое способна. Поэтому у тебя теперь будет персональная охрана. По-хорошему, нам нужно затаиться, жить порознь. Но, во-первых, я совершенно не мыслю себе и пары часов без тебя, а во-вторых, после развода, Марина все равно узнает о тебе. Так что это в любом случае риск. Значит, тебе нужна охрана. Я уже дал распоряжение начальнику службы безопасности, с завтрашнего дня у тебя будет телохранитель.

— Надеюсь, не Валентин? — хмыкнула я.

— Нет. У него другие задачи, к тому же мне не нравится, как он на тебя смотрит.

— Теперь твоя очередь ревновать? — улыбнулась в ответ.

— А я и не прекращал. Все время тебя ревную.

— Я же все время с тобой, — напомнила и сама поразилась — насколько кокетливо прозвучал мой голос.

— Но они же смотрят! — возмущенно возразил Плетнев.

— Кто они?

— Мужчины.

— Какие?

— Все. Остальные. Чужие.

— Что же мне теперь, в паранджу завернуться? — спросила насмешливо.

Но внутри стало тепло и как-то нежно, что ли. Меня так никогда не ревновали. Чтобы не агрессивно, а вот так — чуточку возмущенно, немножко обиженно и очень — очень ласково.

— Отличнейшая мысль! — поддержал Плетнев и неизвестно чему обрадовался. — У меня есть парочка партнеров на Ближнем Востоке, надо будет узнать, где отовариваются их жены.

— Даже не думай!

— Выберем самую красивую и модную паранджу, — продолжил он почти мечтательно. — А хочешь, закажем тебе эксклюзивный вариант, весь в драгоценных камнях?

— Вот сам и будешь ее носить, — пригрозила я.

— Носить ее будешь ты, — возразил Плетнев. — А я ее буду снимать.

Спустя неделю Плетнев нашел для нас подходящую квартиру, и мы переехали.

Глава 29

Я снова стояла в темном коридоре босиком, держа в руках туфли, которые только что сняла с ног. У меня опять болели ноги от высоких каблуков, но я привычно отмахнулась от этой боли. Моргнула пару раз, давая глазам освоиться в этой непроглядной темноте. Спустя пару мгновений я уже могла различать очертания предметов. Обвела глазами коридор и ощутила, как волосы на затылке зашевелились. Это была не та квартира, в которой я теперь жила с Плетневым.

Но и этот коридор, и все остальное, что утопало в темноте, я прекрасно знала. Это был мой дом. Тот, в котором жила моя семья. Я, муж и сын. Если пройти прямо по коридору и свернуть налево, то я попаду в детскую. Судя по всему, сейчас глубокая ночь, а значит мой малыш спит.

Ощутив непреодолимое желание посмотреть на Сашеньку, я шагнула в темноту, по-прежнему крепко сжимая обувь в руках.

«Стой!» — скомандовал кто-то в моей голове. — «Тебе туда нельзя!»

«Почему это?»

«Саши там нет», — ответили мне.

«Он там», — возразила я.

«Его там нет», — повторил голос.

«Мой сын спит в детской», — заупрямилась я и пошла по коридору.

Идти приходилось осторожно, хотя я прекрасно знала дорогу. Но Андрюша мог оставить в коридоре Сашенькин велосипед, а мне не хотелось налететь на него и перебудить весь дом. Андрюша тоже наверняка спит. Разбужу его, разразится скандал. Скандалить с мужем мне не хотелось. А вот увидеть сына было необходимо, я ужасно по нему соскучилась.

«Не ходи», — опять прозвучало в моей голове.

«Я хочу увидеть сына», — упрямо повторила и взялась за ручку двери детской.

«Его там нет. Сашенька умер. Они все умерли».

Я поверила сразу и тут же ощутила, как невидимая рука крепко сжала мое бедное сердце, словно желая раздавить в лепешку. От ужаса закричала и ….. проснулась.

Лежала в постели, а на соседней подушке тихо посапывал Плетнев. Все еще находясь между сном и явью, я запустила руку под подушку в поисках телефона. Нащупала аппарат и вытащила на свет божий. Взгляд на экран окончательно убедил меня в том, что темный коридор мне действительно приснился — судя по дате на календаре сегодня была годовщина гибели моей семьи. Как я могла забыть об этом?! Еще месяц назад все прекрасно помнила, а вот потом просто выпало из головы.

Я села в кровати, и мое резкое движение разбудило Плетнева.

— Который час? — спросил он, сонно щурясь.

— Спи, сейчас только начало шестого.

— О боже, — он повернулся на бок и обвил рукой мои бедра, пристраивая голову у меня на коленях.

Машинально погладила его по голове и тут же в ужасе отдернула руку. Что я делаю?! Сегодня день смерти моих родных, а я лежу в постели с их убийцей. Как я могла докатиться до такого?!

— Мне надо уехать, — сообщила я Плетневу, пытаясь освободиться от его рук.

— Куда? — спросил он, явно не желая меня отпускать.

— У меня дела, — ответила туманно.

Мне удалось встать, воспользовавшись тем, что Плетнев еще не проснулся окончательно. Быстро приняла душ и оделась, выбрав темное платье. Решив выпить чаю, прошла на кухню. Не успела заварить себе напиток, как в дверях нарисовала Плетнев. Сонный, взлохмаченный, в одних пижамных брюках и босиком.

— Ядя, — он зевнул, прикрыв рот ладонью, и устроился за столом напротив меня, — объясни мне, пожалуйста, куда ты собралась в шесть часов утра?