По большому льду. Северный полюс

Мы снова на высотах; к счастью, я надеюсь и даже уверен, что не встречу больше препятствий. Если хотя бы сколько-нибудь справедливо верование в дурной глаз, то, конечно, берега этого внутреннего льда явно кто-то сглазил. Все время, пока мы видели черные утесы над ледяным покровом, нам досаждали расщелины, скользкий лед, торосы, воющие штормы, бешеные метели и туманы. Собаки, казалось, взбесились, ломались сани и одометры, куда-то терялись наши вещи, и все шло плохо. Теперь же, преодолев все это, мы снова наслаждаемся хорошей погодой, легким ветром, неглубоким снегом, одним словом, уютом и комфортом. Невыносимая метель не позволила нам заснуть в прошлую ночь: снег проникал через мельчайшие отверстия под брезент и таял на наших лицах и одежде. Утром Кастор, один из моих лучших псов, вывихнул лапу и теперь не может тащить саней; упряжь сильно спуталась и вмерзла в сугроб у привязи».

Не прошли мы восьми миль, как снова остановились перед рядом концентрических расщелин. Остаток дня мы использовали на то, чтобы отыскать безопасные снежные перемычки, по которым можно было бы пройти через расщелины. Это мы могли сделать только в юго-восточном направлении. Две собаки упали в расщелины, и сани со всеми нашими бисквитами и сотней фунтов пеммикана провалились в снег. Все это было бы потеряно, если бы сани каким-то чудом не застряли на выступе льда на краю расщелины, что позволило нам с Аструпом спасти их. Выбравшись из этой ситуации, я с чувством облегчения заснул более крепким, чем обычно, сном; пять с половиной часов освежающего сна привели мои истомленные разум и тело в лучшее состояние и придали всему совершенно другой вид.

В этот день мы прошли 18,5 миль по снежной поверхности, слегка поддававшейся под нашей тяжестью со звуком, который напоминал мне шум прибоя у белых берегов Карибского моря, окаймленных пальмами, слегка покачивающимися под вертикальными лучами солнца. На следующий день мы с Аструпом хоть и сделали почти 18 миль, впали в мрачное настроение духа, отчасти вследствие утомления, но, главным образом, потому, что несмотря на все усилия не смогли пройти двадцати миль. Однако после ночевки мы снова приободрились и прошли 20,5 миль, причем весь день в направлении к северу была видна земля. Легкий путь и быстрый ход благоприятно повлиял как на нас, так и на наших собак. Последние временами сами пускались рысью, и я часто слышал веселое посвистывание Аструпа, шедшего сбоку саней. Во время этого перехода нам было очень тепло, а к утру даже жарко, так что мы сняли всю верхнюю одежду.

Следующий день был повторением предыдущего, и мы без проблем шли на постоянной высоте около 6000 футов. Почти все время на северо-западе была видна земля, а к концу перехода в той стороне вырисовался фьорд с высокими остроконечными утесами на северной стороне. К концу этого перехода мы пришли в прекраснейшее расположение духа. Мы снова прошли более 20 миль, и можно было надеяться, что преодолели все препятствия и будем и дальше наслаждаться прекрасным путеществием. С нами и собаками было все в порядке; провизии нам хватит еще надолго. Температура повысилась до такой степени, что я воспользовался на этой остановке возможностью принять снежную ванну и переменить свою собачью и оленью одежду на запасной костюм из тюленьего меха.

26 июня мы начали спуск. Утром, перед отправлением, тяжелые белые облака затянули все небо, за исключением узкой голубой ленты на юге. Наш путь лежал на северо-восток, но так как вскоре на севере показалась земля, то я изменил направление и пошел на восток. Начало фьорда, окруженного черными отвесными берегами, находилось к северо-западу от нас. Облака постепенно становились плотнее, и легкая снежная метель залила лед тем светом без теней, который делает невидимым даже снег под ногами. Однако мы продолжали идти вперед, держа путь по ветру до тех пор, пока ощутимый спуск не заставил меня остановиться и подождать более ясной погоды, что я и сделал, пройдя десять миль. Через несколько часов снег прекратился, и перед нами показалась земля с фьордом за ней. Если бы мы продолжили идти вперед в тумане, то попали бы прямо к вершине большого ледника.

Наш следующий переход был короток, около десяти миль. Мы шли почти параллельно с землей. Темно-коричневые и красные скалы окаймляли громадный каньон, стены которого уходили вертикально вниз. Он доходил почти до нашего лагеря. Повсюду, на северо-западе, севере и востоке, виднелись черные и темно-красные пропасти, глубокие долины, увенчанные ледяным покровом горы – мы были первыми людьми, кто видел эту потрясающую панораму. Приятная теплая погода последних дней, как мы выяснили, объяснялась близостью земли.