По большому льду. Северный полюс

Мы шли тем же путем, каким я шел вчера, – вдоль вершин и через маленькие долины, и после пяти часов хода остановились около красивого неглубокого ручья. Он стекал с большого снежного барьера, находящегося выше в рытвине, и впадал под нами в зеркальное озеро, из которого вырывался пенящийся водопад, исчезавший в расщелинах ниже ледника. После завтрака мы увидели по дороге несколько скелетов мускусных быков. На каждом холме и в каждой долине мы встречали следы быков, но самих животных еще не видели. Мы тщательно изучали местность, так как знали, что мускусный бык – это свежее мясо для нас и обильный запас пищи для собак.

Мы шли по тропам, проложенным мускусными быками. К горе, на которой я был накануне, я решил пойти по другой дороге, по-видимому, более легкой. К сожалению, она была намного труднее, и казалось, что мы, обремененные багажом и собаками, никогда не дойдем до вершины. С горы мы спустились вдоль кряжа скалистых гор, параллельно большому леднику на востоке от нас.

Я никогда не видел раньше до такой степени бесплодной местности. Единственным растением на этих просторах был полярный мак. Однако даже здесь мы видели множество следов мускусных быков, словно это было одним из их любимых мест. После десяти часов ходьбы, вдвойне тяжелой из-за расслабляющего действия высокой температуры, мы остановились на отдых между кучей валунов и снежным сугробом и, сложив для защиты от ветра стену из камней, легли спать. Ходьба по острым камням с тяжелым грузом на плечах была в высшей степени утомительной и для меня, и для Аструпа.

Трудности с собаками и расслабляющее влияние температуры, казавшейся нам, привыкшим к ясной, холодной, пронизывающей атмосфере внутреннего льда, почти тропической, удваивали нашу усталость. Ужасное путешествие по ледниковым полыньям и моренам оказалось в высшей степени печальным как для нашей обуви, так и наших мышц. Хотя мы и продвинулись вперед по горам и долинам, и начали уже различать отдаленную землю за мысами фьорда, но были еще слишком далеко, чтобы видеть ее четко. Тайна этой местности оставалась еще неразгаданной, и мы снова заснули, так и не узнав, что видневшаяся вдали земля была группой островов, находящихся рядом с материковой частью Гренландии.

Крайне утомленные, мы легли на землю за нашей каменной загородкой и спали сном праведных в течение пяти часов, положенных на отдых. Затем, взвалив на плечи груз, мы снова тронулись в путь, тщательно осматривая местность на предмет поиска мускусных быков и интересных географических открытий.

Меня беспокоили мои собаки. Они страдали от жары даже больше, чем я или Аструп; одна из них, Пау, вожак и лучшая собака после потери Налегаксоа, была совсем больна. Пау был немного меньше своего брата Налегаксоа и такой же прирожденный боец. Во всех сражениях оба стояли рядом, и если иногда судьба была против Пау, один удар массивных челюстей Налегаксоа склонял чашу весов в его пользу. Пау умел искусно избавляться от своей упряжи, и я несколько раз видел, незаметно наблюдая за ним, что он проделывал эту операцию с той же методичностью, с какой аккуратный человек снимает свой сюртук. Высвободившись, Пау отправлялся на «фуражировку» – поискать чего-нибудь съестного, однако не успевал он отойти на несколько ярдов, как сильный густой лай Налегаксоа тотчас давал знать об этом, и последний двумя или тремя могучими усилиями разрывал свою упряжь или постромки и мгновение спустя оказывался рядом со своим товарищем.

У меня теперь было восемь собак; я был уверен, что достану для них мускусного быка еще в этой долине. Однако я думал и о том, что если вдруг мне это не удастся, то придется принести в жертву одну из собак для поддержания в строю остальных. Меня серьезно беспокоила мысль, что этой жертвой будет Пау, если он заболеет. Когда мы, захватив свою поклажу, снова тронулись в путь, собаки выглядели сильно истощенными. У меня появился новый источник беспокойства, я опасался, что какая-нибудь из них сломает себе ноги, карабкаясь по острым камням. Здесь, в этой местности, каждая собака была для нас гораздо большей ценностей, чем лучшие лошади на родине.

По мере того, как мы продвигались вперед, вершина за вершиной вздымалась перед нами, постоянно заслоняя от наших взоров большой залив, находившийся, я не сомневался теперь в этом, впереди нас, за скрывающими его утесами. И здесь мы тщательно осматривали все закоулки, отыскивая следы мускусных быков. Несколько раз нас обманывали большие черные валуны. Наконец, медленно и с трудом спускаясь по склону древней морены, мы заметили в долине два черных предмета. На наших глазах пространство между ними уменьшилось. На этот раз сомнений не было никаких. Это были мускусные быки. Я остановился, погладил голову Пау и сказал благородному животному несколько слов одобрения. Я знал, что свежее мясо восстановит блеск его глаз и спасет жизнь.