По чужим правилам

Впрочем — нет. Ещё с самого начала полёта было что-то такое, смутное и нечёткое…

Может быть, оно было всегда.

Неясное.

Неназванное.

Потому что он сам не хотел его называть…

Назвать — значит, вызвать к жизни. Окончательно признать существование. Поверить, что всё, к чему он относился как к увлекательной игре ума — реальность. А он всю свою сознательную жизнь надеялся, что это не больше, чем древняя сказка, просто сказка, красивая и страшная…

Теннари стоял, уткнувшись лбом в холодное стекло иллюминатора и уставившись пустыми глазами в бархатную черноту. Не потому, что пытался там что-то разглядеть. Просто боль оказалась такой, что трудно дышать. И не было сил смотреть ни на что другое, кроме этой бархатной черноты.

За его спиной хрустели осколки чего-то не до конца разбитого под тяжёлыми армейскими ботинками — Служба Охраны всё-таки навязала шестерых спецназовцев, — кто-то ахал в восторженном ужасе перед практически не имеющей предела способностью человека разумного разрушать до основания окружающую его среду, независимо от её размера и склонности к самовосстановлению, кто-то сыпал проклятиями, пытаясь добиться от диагноста хоть чего-нибудь стоящего, слышались другие звуки суеты и планомерно продолжающегося поиска.

Теннари это всё не интересовало.

Теперь уже — нет.

С тех самых пор, когда он заметил отсутствиев ангаре спасательной шлюпки.

И понял, что не обнаружит на медбазе за номером двадцать восемь ничего, достойного внимания. Независимо от того, что обнаружат на ней остальные…

И подозрение перестало быть подозрением.

А уши — это так, ещё одно косвенное подтверждение. Не больше.

Красивая и страшная сказка оказалась реальностью. Гораздо менее красивой. Зато намного более страшной. Пора это признать. И признать своё место в ней. Место, предопределённое задолго до его рождения…

Больно-то как!..

Это всегда больно. Тем Они и страшны, что это всегда — вот так больно. Не он первый, не он последний. У него хотя бы есть преимущество, он знает, в чём дело. Он подготовлен. Во всяком случае — всю свою жизнь считал себя таковым.

И ждал.

Хотя и надеялся, что не дождётся…

Шорох. Хруст мусора под ногами. Странное напряжение за спиной.

Он обернулся.

Два санитара полувели-полунесли молодого стажёра в обрывках медлаборантского комбинезона. Теннари узнал его, хотя и с трудом — недельная щетина, блуждающая улыбка, жутковатый контраст белых глаз, обведённых чёрными кругами, всклокоченные и местами обгоревшие волосы. Полное отсутствие реакций на внешние раздражители, ребята несколько часов с диагностом мучались, и всё впустую.

Только они так и не поняли, что дело тут вовсе не в диагносте.

Да и стажёр этот несчастный совсем не причём. Просто не во время под руку подвернулся. Оказался в ненужное время в ненужном месте.

Очередная случайная жертва. Сколько их было уже, и сколько будет ещё, тех несчастных, кому не повезёт оказаться на пути у вышедшего из древней кровавой сказки монстра?..

Монстра безжалостного, неразборчивого в средствах и практически непобедимого.

Монстра под обликом обаятельной и симпатичной маленькой девочки…

Базовая. Орбитальный стыковочный блок Неофиты Ордена Божественной Зои

Дежурства спасателей-аварийщиков на приёмном шлюзе — занятие, прямо скажем, особой популярностью среди добровольцев не пользующееся. Это вам любой завкадрами любой станции подтвердит без малейшей тени сомнения в начальственном голосе.

Самое удобное место для возникновения мелких склок с крупными и весьма далеко идущими последствиями.

И не потому вовсе, что работа эта такая уж противная, опасная или трудная. Если при виде ядовито-зеленого комбинезона и шлема-сферы вам мерещатся беззвучно взрывающиеся в пустоте танкеры, ломающиеся переборки, утечки, метеориты, пошедшие вразнос реакторы, пожары, эпидемии, террористы и (традиционно!) один кислородный баллон на двоих — то вы явно имеете представление о Спасательной Службе лишь по многочисленным тивисериалам. Любой же настоящий спасатель, немного похмыкав, вам ответит задумчиво, что такое, конечно же, случается, но только почему-то всегда на каких-то других станциях. И обязательно во время дежурства других бригад. А у них пока как-то вот… Впрочем, и у них было что-то вроде пожара… лет этак пятнадцать назад… кажется. А, может, и не было, это в архиве посмотреть надо. А с тех пор никакие террористы и метеориты не заглядывали.

Так что на особой утомительности этого самого дежурства всерьёз настаивать ни у кого язык никогда и не поворачивался. Скорее уж, наоборот. За всё время существования человечества никто не придумал более скучной и бездеятельной работы, чем дежурство на аварийном шлюзе. Говорят, правда, что раньше были некие почти легендарные «пожарные», которые только тем в основном на посту и занимались, что дрыхли в полном составе, целыми бригадами.

Счастливчики…

Спать дежурным на шлюзе запрещалось категорически.

Уставом Аварийно-Спасательной Службы.