По дорогам Вечности (СИ)

- Я курицу пожарила и пюре сварила, думала, нужно покормить, когда придешь в себя, - сообщила она, словно отчитывалась, тон не был похож на тот, с которым она разговаривала в больнице.

Если она здесь, то всё, что случилось тогда, происходило на самом деле. И в маму стреляли... От мысли об этом становилось грустно. Я молчал, настороженно глядя на медсестру, чувствуя исходящую от нее угрозу. Может, она оборотень? Может, она не помнит, что превратилась и набросилась на меня?

- Чего это ты так смотришь? - нахмурилась медсестра, не проходя дальше дверей. Ее поведение категорически отличалось, казалось, будто она и не старается быть мягкой и теплой, как мамин свитер. А ведь в больнице производила именно такое впечатление.

Сейчас ее тон был резкий, деловой и слегка грубый.

Мне хотелось спрятаться укрывшись одеялом с головой, но такие выкрутасы уже не прокатывают. Когда ты школьник, сам уже не веришь в то, что одеялко спасет от всех бед, а ведь, когда тебе было лет пять, ты думал, что оно сможет уберечь от любой Бабайки.

- Вы хотели меня убить и съесть, - я не переставал сверлить ее недоверчивым взглядом, сжимая кусок одеяла в руках.

Если она сейчас снова превратится и набросится, то шансов выжить нет.

- Правда? Когда? - усмехнулась она, как будто я всё придумал, - Нельзя путать сны с реальностью. Попрошу у детского врача, чтобы выписал тебе направление к психологу. Я же понимаю, такой стресс...

- Но, вы...

- Послушай, когда я провожала тебя домой, то ты вдруг потерял сознание. Упал в голодный обморок, потому что не ел ничего целый день, кроме двух моих бутербродов, да еще и нервное потрясение наложилось. Если удивляешься, почему я здесь, и трачу свое время на всяких неблагодарных детей, то можешь не волноваться. Ты сам назвал мне адрес, а ключи были в твоем кармане. Я донесла тебя до дома и уложила. Потом я решила проследить, чтобы ты хорошенько поел, когда придешь в себя.

- Ясно, - вздохнул я. Ее объяснение было убийственно-логичным.

- Так что вставай и иди ешь, - скомандовала медсестра, отходя от моей кровати.

Я, нехотя поплелся на кухню и уселся спиной к окну. Желудок, предчувствуя вкусную еду, подал сигнал. Медсестра положила мне курицы и уселась напротив. Она сидела и не отводила заинтересованного взгляда, было несколько неприятно.

Когда я уже почти справился с едой, звонок двери отчаянно затараторил. Кто-то упорно давил на него пальцем.

- Сиди, - скомандовала медсестра, и ушла открывать дверь.

Через минуту в прихожую ввалился мой отчим Веригус, и, ткнув в женщину пальцем, спросил:

- Ты кто такая?

- Просто помогаю этому мальчику... - начала было медсестра, но отчим ее перебил.

- Я его забираю, - отрезал мужчина. - Его мать вчера умерла.

Я, услышав это, вздрогнул. Значит, это правда? Значит, мамы больше нет?

В оцепенении я чуть не подавился куском курицы. Нужно сходить в больницу, вдруг отчим врет!

- Собирай вещи, - грубо скомандовал Веригус, материализовавшийся в дверях кухни.

- Мне нужно к маме, - отказался я. Казалось, будто я забыл, как дышать.

- Твоей мамки больше нет...

- Это неправда! - крикнул я, вскочив.

- Ты теперь будешь жить со мной, - невозможно было понять, жалел он или наоборот был рад такому раскладу.

- Нет!

- Болван, - с этим словом отчим подошел и, взяв меня за шкирку, потащил в прихожую...

***

Отчим на похороны матери не пришел, да и меня туда не отпустил. Он считал, что мне там делать нечего. Я не знаю, любил он маму, или нет. Вообще казалось, что любовь и Веригус -- несовместимые понятия. И почему он оформил опекунство надо мной?

Но долго мы в одном доме просуществовать не успели. Веригус был отравлен на корпоративе в его собственной компании, а меня отправили на воспитание к двоюродной сестре матери, которую звали Ирина. Больше у меня родственников не было.

Года через четыре мы переехали в Зебровск, столицу Зебрландии. Обосновались на улице Корди в доме 28 близ городского парка.

- Может, пойдешь, прогуляешься? - поинтересовалась тетя Ира, заглядывая ко мне в комнату. - Последняя неделя лета, как никак.

Я не ответил, продолжая что-то рисовать карандашом в альбоме. С тех пор как сюда переехали неделю назад, я безвылазно сидел в комнате, окруженный бесчисленными рисунками.

- Ты что, не слышишь, что я говорю! - рассердилась Ирина. - Хватит изображать затворника.

- Сейчас. - Буркнул я, не выпуская карандаша.

- А ну покажи, что ты там... - и она выхватила у меня альбом с рисунком.

Я молча наблюдал за реакцией, интересно, конечно, как она протекает, но неприятно, когда вот так выхватывают из рук! Ирина, знала, я обычно изображаю или острые скалы, о которые бьется морской прибой или грозу, или спешащих куда-то серых людей посреди пустыни... или что-то в этом роде. Хотя чаще всего рисовал портрет матери.

- Кто это? - удивилась она, заметив, что это портрет какой-то девушки. Причем девушка казалась очень живой, словно с фотографии.

- Я не знаю. - Честно признался я. - Она мне приснилась.

- Приснилась? - не поверила тётя Ира.