По дороге к концу

Дом «Алгра», 7 августа 1964 года. Что касается «работать в поте лица своего, чтобы огрести как можно больше Денег», то, признаться честно, получается это у меня превосходно. Время от времени мной овладевает панический ужас, что сети прорвутся, но ужас этот продиктован, видимо, моими скромными, развитыми в бедности критериями благополучия. Продажа шестого по счету издания идет вовсю, седьмое уже лежит у издателя, я получил Приз За Лучшую Повесть в Амстердаме и области, а государственный секретарь Образования, Искусства и Науки, выслушав Совет Искусства и Сенатора Алгру, присудил мне стипендию, хоть и не пожизненную, но на целый год. И желание преклонить колени перед Господом становится все сильнее; мне хочется искупить вину тем, чтобы, например, не пить 36 часов подряд или же совершить паломничество: успех всегда настраивает меня на печальную и чувственную волну. Не пить 36 часов у меня, естественно, не получилось, потому что я ушел в запой, мотивируя это следующим образом: ну, я теперь хорошо зарабатываю, могу себе это позволить, да и надо же чем-то залить эту печаль, ведь мы, художники слова, живем в постоянном психологическом напряжении.

Ну, а паломничество было довольно скромным, в Леварден, где я несколько минут пристально глядел на дом сенатора Алгры, но не сказать, что я от этого сильно поумнел или просветлел. Но я точно не хотел бы быть «принятым с любовью» в таком доме. И от дома, и от сада, несмотря на то, что выглядело все аккуратным и ухоженным, исходило нечто удушающее и мертвящее, нечто безличное и неприветливое, и, может статься, что последние два определения наилучшим образом описывают моего дорогого врага: он один из тех, которым можно позавидовать, но кто совершенно не способен почувствовать что-то вроде вдохновения, равнодушен к мистике и религии, для таких не существует неразрешимых вопросов, они с упрямой храбростью продолжают играть в войнушки с кажущимися проблемами. Вот почему мне не доставило ни малейшего удовольствия лицезреть дом вблизи. Боюсь, мы друг друга не понимаем, вот в чем, собственно, дело, интересно, под каким Знаком он родился и что у него за Асцендант, ведь этим можно было бы объяснить, почему все эти перестрелки не доставляют мне настоящей радости, а, наоборот, огорчают. (Иногда, чтобы повысить продажи моей книги, я делаю вид, что очень сильно его ненавижу, но, боюсь, я как раз-таки недостаточно люблю этого человека, чтобы быть в состоянии проникнуться восхитительной ненавистью. К тому же он наверняка не является ревистом как, кстати, и Виллем Брандт, и Федде Схурер.)