По дороге к смерти

— Убирайтесь, ужасное существо, — сказал он. — Еще раз обнаружу вас без разрешения на моей территории, — по стенке размажу. Докладную я на вас напишу, Лепски. Изо всех сил надеюсь, — буду об этом молиться, — что она не пройдет для вас даром, и, когда однажды навещу ваш город, я увижу, как вы вскапываете огород. Убирайтесь ко всем чертям!

Лепски вышел. Он спустился по лестнице, протиснулся сквозь толпу, все еще загораживавшую выход из ресторана, и все это время ругался себе под нос. Наконец он добрался до своей машины, сел в нее и захлопнул дверцу. Он сидел так несколько минут, пытаясь сдержать ярость. Потом, когда он завел мотор, в открытое окно машины всунулась голова грязного, оборванного мальчишки — у него были длинные черные волосы и миндалевидные глаза.

— Лепски? — спросил мальчишка, осматривая его практичным взглядом.

— Ну, Лепски, ну и что?

— Она сказала, что получу от вас доллар, если передам вам сообщение. — Мальчишка задумчиво оглядел Лепски. — У вас есть доллар?

Пальцы Лепски клещами сжали руль: он изо всех сил старался сдержаться.

— Кто это сказал?

— Доллар есть?

— Ты что, черт тебя побери, думаешь, я бродяга, что ли?

— Так вы же коп, правда? — Мальчишка позволил себе ухмыльнуться. — А у копов никогда денег не бывает.

Лепски был настолько ошарашен этой сермяжной правдой, что торопливо вынул бумажник, чтобы убедиться, что доллар у него есть. Когда он обнаружил у себя тридцать долларов, от ярости все поплыло у него перед глазами.

— Есть у меня доллар, сукин ты сын! Кто говорил, какое сообщение?

Мальчишка успел заметить содержимое бумажника. Теперь он, казалось, слегка расслабился.

— Голди Уайт хочет с вами поговорить. Давайте доллар, и я дам вам ее адрес.

— С чего ты решил, что я хочу с ней общаться, с этой Голди Уайт, кто бы она ни была? — поинтересовался Лепски.

Мальчишке все это явно надоело. Он запихнул грязный палец в правую ноздрю и начал ее исследовать.

— Она подружка Мэй Лэнгли, — сказал он, не прерывая раскопок. — Вы мне даете доллар или нет?

Лепски поспешно взглянул на «Омар и краб». Лейси еще не показывался. Он вытащил из бумажника доллар, потом подозрительно взглянул на мальчишку, не выпуская банкнот из рук.

— Где она?

— Дайте доллар.

— Получишь. Где она?

Мальчишка перестал исследовать правую ноздрю и переключился на левую.

— Мой папаша предупреждал меня, чтобы я никогда не верил копам. Давайте доллар, и дело с концом.

Лепски был в таком состоянии, что ему жутко захотелось задушить это отродье, но он сдержался. Он протянул доллар, но как только мальчишка схватил бумажку, Лепски схватил его за руку.

— Где она? — зарычал Лепски. — Или хочешь, чтобы я руку тебе оторвал?

— 23А, Черепашья, третий этаж, — сообщил мальчишка, высвобождая руку. Он помедлил, чтобы произвести губами фантастически громкий и непристойный звук, потом исчез.

Лепски понятия не имел, где находится Черепашья улица. Возможно, он купил кота в мешке. Он заметил, что четыре копа подозрительно на него посматривают. Он тронулся с места и поехал по людной улице. Отъехав достаточно далеко, он остановился около женщины, продававшей черепах, и спросил, где найти нужную ему улицу.

— Второй поворот налево, — сказала она. — А не хотите принести деткам черепаху, мистер?

— Какому идиоту нужна черепаха и какому идиоту нужны детки? — рявкнул Лепски и умчался.

Он оставил машину среди грузовиков, куда загружали омаров с только что прибывшего судна, и прошел по узенькой улочке в поисках номера 23А. Он понимал: узнай лейтенант Лейси, что он все еще занимается расследованием, — ему крупно не поздоровится, но теперь Лепски был столь агрессивно настроен, что ему было все равно.

Он поднялся на третий этаж дома, испускавшего запахи духов и хорошей еды. Поднимаясь по лестнице, он решил, что попал в один из районов, полностью отданных проституткам, находящимся, как решил Лепски, под защитой полиции.

Наконец он подошел к двери с надписью:

«ГОЛДИ УАЙТ

Часы приема: 11.00–13.00 и 20.00–23.00».

Лепски надул щеки, качая головой. Ну и наглость, подумал он. Позвонил в дверь. После небольшой заминки она распахнулась.

В проходе стоял высокий худой мужчина с узким лицом, скошенным подбородком, узким ртом и бегающими глазами, черных крашеных волос оставалось немного. На нем были безукоризненный летний костюм кремового цвета, голубая рубашка и черный галстук. Он выглядел так богато, как только способен выглядеть преуспевающий сводник, и от него исходил роскошный запах — так мог пахнуть только все тот же преуспевающий сводник.

Он оглядел Лепски, потом гостеприимно улыбнулся, показывая искусственные зубы.

— Входите, мистер Лепски, — сказал он, отходя. — Голди надеялась, что вы зайдете. Я Джек Томас, ее менеджер.

Лепски вошел в уютную комнату: там было четыре кресла, телевизор, на полу — ковер из белой шерсти.

— Где она? — спросил он. При виде любого сводника у него повышалось давление, а так как после общения с Лейси его давление и так повысилось, то теперь он был на пределе.