По другую сторону холма

Когда Гудериану не удалось переубедить Гитлера, а Рундштедт все более склонялся в пользу планов Роммеля, Гейр фон Швеппенбург сам решил обратиться к высшему руководству. В начале мая он прибыл в Берхтесгаден и заявил, что основной корпус танковых войск следует держать в резерве, «вне досягаемости непосредственных воздушных атак, под прикрытием лесов к северо-западу или к югу от Парижа, откуда они смогут пойти в наступление на углубившегося в страну врага». Вмешательство Гейра фон Швеппенбурга имело далекоидущие непредвиденные последствия. Гитлер приказал передать четыре танковые дивизии на Западе в распоряжение ОКВ в качестве стратегического резерва. Это в какой-то степени помешало Роммелю исполнить свой план, а Рундштедт лишился своих дополнительных резервов; он уже не смог бы пойти в решительное контрнаступление против врага и нанести по нему мощный удар, хотя и верил, что это возможно. В любом случае результат оказался противоположен тому, на что надеялся Гейр фон Швеппенбург.

Гитлер не желал перебрасывать резервы с других театров войны, и потому Рундштедту оставалось только урезать свои и без того небольшие силы во Франции. Под влиянием Роммеля он представил фюреру план радикального решения проблемы. Вспоминая об этом, Рундштедт сказал: «До вторжения союзников я хотел эвакуировать весь юг Франции вплоть до Луары, сконцентрировать силы и обеспечить возможность для маневров. Находившиеся там войска послужили бы мне сильным резервом, с помощью которого можно было бы пойти в контратаку. Так бы у меня появилось десять — двенадцать дополнительных пехотных дивизий и три-четыре танковые дивизии для мобильной войны. Но Гитлер не стал меня слушать, хотя это был единственный способ сформировать необходимые резервы. Вся газетная шумиха относительно „центральной армии Рундштедта“ была совершеннейшей ерундой — такой армии никогда не существовало. Хуже того: мне не давали свободы действий даже в отношении горстки танковых дивизий, находившихся во Франции. Без разрешения Гитлера я не мог переместить ни одну из них».

Но Роммелю также не удалось воплотить в жизнь свой план, отличный от плана Рундштедта. Причем произошло это не из-за противодействия фельдмаршала, а также по причине отсутствия танковых резервов, переданных в распоряжение ОКВ. У него оставалось только три дивизии на весь участок от Шельды до Луары. Положение усугублял тот факт, что Роммель разместил две из трех своих танковых дивизий к востоку от Сены. Почему же он не перебросил их, несмотря на растущее убеждение в том, что противник высадится к западу от Сены? Скорее всего он надеялся, что на помощь к нему придут две сильные танковые дивизии стратегического резерва ОКВ, которые располагались в глубине Нормандии.

Поскольку дело касалось Рундштедта, то надежды эти казались вполне оправданными. Рундштедт и сам хотел использовать эти дивизии для той же цели, несмотря на возражения Гейра фон Швеппенбурга. Но в первые часы высадки ему не удалось получить разрешения от верховного командования вермахта; разрешение использовать эти дивизии ему дали только во второй половине дня. В попытке компенсировать задержку элитной танковой учебной дивизии было приказано выдвинуться из района Ле-Мана в светлое время суток. В результате она понесла большие потери и еще больше задержалась. На вторые сутки воздушные атаки ужесточились настолько, что солдаты прозвали этот марш-бросок «забегом под бомбами».

Гейр фон Швеппенбург говорил, что сначала не знал об этом марш-броске и соответствующем приказе. Узнав об этом, он «обратился к фельдмаршалу фон Рундштедту с просьбой приостановить переброску хотя бы второй из этих дивизий (танковой учебной) до наступления ночи», но, как он выразился, «фон Рундштедт не удовлетворил мою просьбу». Байерлейн, командовавший той несчастной дивизией, рассказывал, что хотел подождать до наступления сумерек, но командующий 7-й армией Доллман настоял на том, чтобы выдвинуться в 5 часов утра.

Неясно, были ли какие-то перспективы у планируемого Гейром фон Швеппенбургом контрнаступления. Ясно лишь то, что из-за своей отдаленной дислокации эти резервы не вписывались в план непосредственной контратаки Роммеля. Даже если бы они не задержались по пути, им бы все равно не хватило времени, чтобы дать отпор высадившимся союзникам, прежде чем те укрепили занятые позиции на берегу.