По дуге большого круга

Заработная плата профессора была достаточной для обеспечения советского стандарта шикарной жизни: дача, автомобиль, импортная мебель, преимущества в получении жилья и дополнительных квадратных метров жилплощади.

В те годы, когда Евгений учился в вузе, студенты гордились тем, что именно на кораблестроительном факультете появился первый профессор, Николай Васильевич Барабанов, посмотреть украдкой на которого приходили студенты других факультетов.

Прошло время, и с началом 90-х годов всё изменилось. Появились «новые русские» и «новые бедные». В разряд «новых бедных» сразу же попали профессора, и на это моментально отреагировала студенческая среда, которая перестала быть тем пространством, в котором профессор мог демонстрировать свои престижные позиции.

Особенно это характерно было для середины 90-х годов, когда в полную силу отзвучало эхо «перестройки».

Профессор входил в аудиторию, заполненную молодыми людьми, лучше его одетыми, приехавшими на занятия в собственных авто, не стесняющихся пользоваться сотовыми телефонами прямо на занятиях. На их фоне он выглядел человеком вчерашнего дня, а в общественном зеркале отражался как «неудачник по жизни» в потёртом костюмчике, при замызганном галстуке, стоптанных туфлях и старомодных очках.

Недаром же тогда появился анекдот о том, как на университетской, автомобильной стоянке по огромной связи вещали:

– Господа студенты! Ставьте ваши автомобили теснее, а то профессорам некуда ставить свои велосипеды.

В России это уже было, когда после 1917 года учёные и профессора эмигрировали или принудительно выселялись из страны. Недаром в той же профессорской среде шутят, что «история развивается по спирали».

Позже появилась «красная профессура», а потом на базе «кухонных дискуссий» возродились профессорские кружки, по образу и подобию дореволюционных.

В середине и особенно в конце 90-х годов, профессорское сообщество стало потихоньку освобождаться от шоковой терапии постсоветского распада, российские профессора начали выезжать в зарубежные вузы для чтения лекций и, в свою очередь, принимать иностранных профессоров у себя. Появились звания почётных профессоров. Наиболее известные профессора стали обладателями этих титулов сразу от нескольких университетов. Например, японский учёный и общественный деятель Дайсаку Икеда обладает званиями почётного профессора более двухсот университетов из разных стран. Но это, наверное, перебор.

Профессора оделись в мантии и другие атрибуты профессорского звания. Если вспомнить, то мантии использовались ранее в качестве парадного одеяния царями, папой римским, высшими служителями православной церкви, судьями и адвокатами.

Когда несколько лет назад на каком-то городском празднике по улицам города прошли в колонне технического университета более ста профессоров в мантиях, то об этом несколько дней судачил весь Владивосток.

А поначалу профессора приходили с просьбой показать, как правильно надевать эту мантию, а особенно воротник, цвет которого обозначал науки: инженерные, философские, исторические и прочие и вбирал в себя все цвета радуги.

Задумавшись над судьбой профессорского общества в целом, Евгений Петрович однажды пришёл к мысли, что стоит предпринять попытку по созданию во Владивостоке что-то наподобие собрания профессоров, точнее, профессорского клуба.

Разработав проект Устава и программы Профессорского клуба, он разослал приглашения по вузам и институтам Дальневосточного отделения РАН. В назначенное время в Молодёжном центре, вопреки всем его сомнениям, собралось столько профессоров, что действительно «яблоку негде было упасть».

На этом учредительном собрании были утверждены Устав и состав Президиума, Евгения Петровича избрали президентом Профессорского клуба.

Конечно, без скептиков не обошлось – мол, создали ещё одну «дутую» структуру.

Но профессорский клуб заработал, да ещё как. Появились даже его фанаты: академики Ильичёв и Акуличев, профессора Абрамов, Дроздов и Кулаков да и многие, многие другие.

Периодически стали выходить сборники профессорских работ под официальным названием «Труды Профессорского клуба».

О клубе узнали в России, за рубежом, и буквально посыпались заявления с просьбой о вступлении в члены клуба, который вскоре получил международный статус клуба ЮНЕСКО.

Ежегодные профессорские балы, проводимые в Пушкинском театре в канун Старого нового года, стали визитной карточкой, заработал профессорский лекторий, появился «Профессорский вальс». А так как многие профессора не только учат студентов, аспирантов, занимаются наукой, но ещё и прекрасно поют, играют на музыкальных инструментах, пишут стихи и прозу, то в клубе стали организовывать концерты и выпускать литературно-художественное приложение к «Трудам Профессорского клуба».

Профессора объединились и осознали, что они являются членами профессионального минисословия, не дворянского, не купеческого, не мещанского, а сформированного в результате элитарного отбора.