По дуге большого круга

— Амуры, говорите? — переспросил его. — И далеко зашло?

— Точно не установлено, — ответил помощник, — но факт неслужебных отношений налицо. Считаю своим непосредственным долгом поставить в известность.

— Спасибо, что сказали, — через силу любезно сказал я ему поднимаясь. — Обязательно разберусь.

— Надеюсь, все пресечется, — от двери сказал помощник, и мне показалось, что недоверчивая улыбка мелькнула на его лице: знаем, мол, как разберешься, слишком либерален ты у нас по интимной части.

Проводив помполита, я повернулся к крабу.

— Видел?

«Видел, — ответил краб. — И что же ты станешь делать?»

— Не знаю еще, — ответил ему.

С вечера вновь потянул восточный. Он принес туман, снежные заряды вперемежку с дождем. Лед исчез начисто. До наступления темноты мы успели сделать пару добрых тралений и снова завалились рыбой.

— До обеда хватит с лихвою, — сказал за ужином старпом, искоса поглядывая на технолога.

— До обеда уберем, — спокойно возразил тот и потянулся за кружкой с компотом.

«Нептун» лежал в дрейфе. Крутилась антенна локатора, обшаривая лучами горизонт, временами сотрясали корпус удары пресса в утильцехе, где сбивали в брикеты рыбную муку, судно окутывал густой запах рыбьего жира, в салоне в «надцатый» раз крутили «Кавказскую пленницу», все было знакомым и до одури будничным.

Я обошел судно, поднялся на мостик и сказал третьему штурману, чтоб повнимательнее смотрел в локатор на предмет айсбергов. Усмехнулся, чувствуя, как напрягся штурман и про себя явно чертыхается, ожидая, когда уберется мастер и можно будет снова ощущать себя главным на «Нептуне», повернулся к двери и шагнул в каюту.

В каюте включил приемник, нащупал станцию с музыкой и сел к столу заканчивать письмо Люське.

Долго сидел, покусывая ручку, думал о разном, а нужные слова не приходили. Краб шевельнулся в стакане, я улыбнулся ему и принялся рассказывать сестренке, какого забавного чертушку принес вместе с рыбой трал.

Третий штурман сдавал вахту, когда закончил письмо. Я открыл дверь, ведущую на мостик, и поманил его.

— Присядь, парень.

Показал рукой на диван, и третий нерешительно опустился на край, явно дивясь в душе необычному по времени приглашению.

— Вот, — так начал с ним этот «задушевный» разговор, — доволен тобой, дело знаешь, буду писать по приходу бумагу на повышение. Не знаю, как там решат кадры, а вторым, думаю, годишься, созрел…

Штурман вспыхнул.

— Спасибо, — начал он, — конечно, я…

— Погоди… Дело ты знаешь, но это не все. Смотри, как там другие твои статьи проглядывают, чтоб ажур был во всем и порядок. Ты понял?

— Понял вас, Игорь Васильевич, — сказал штурман. — Только у меня… Понимаете…

— Все понимаю, — снова перебил я его: не хотелось копаться в таких делах. — Ты, в общем, иди. Иди и помни…

Штурман встал и попятился к двери.

— Учту, Игорь Васильевич, — сказал он.

— Вот-вот, учти, — сказал строго ему, и штурман вышел.

«Макаренко! Браво! — подначивал из стакана краб. — Перевоспитал штурмана! Браво!»

— Ладно, не издевайся, — добродушно возразил крабу. — А что ему говорить еще буду? Он и так понимает. Если серьезно у них — никакой властью не запретишь, а баловство какое — так сигнал от меня получил…

Утром пришел в каюту стармех. Он долго мялся, бубнил под нос и вдруг объявил, что пропускает втулка, надо приподнять, а то вода в картер проходит, и посмотреть где чего — словом, машину часика на два хочет раскидать и будет ли на это разрешение капитана.

— Ты что ж это, дед, — недовольным тоном сказал я ему. По традиции звали механика «дедом», хотя было тому едва за тридцать. — А всю ночь что думал?

Дед промолчал, чего тут оправдываться, лучше помалкивать, но из каюты не пошел. Значит, решил я, дело серьезное.

Мы пригласили технолога, оказалось, что рыбы много, до вечера хватит. Поговорил я и со старпомом, затем вышел на мостик. Крутили снежные заряды, но локатор показывал чистое море, даже льды унесло… Группа судов осталась южнее, мы никому здесь не мешали, приходилось дать стармеху «добро».

Двигатель быстренько разбросали, и тогда ворвался ко мне третий штурман и объявил, задыхаясь, что судно несет на айсберг.

Небо разом очистилось от зарядов, и синяя скала возникла перед «Нептуном».

Я проглотил забивший горло комок и повернулся к штурману.

— Не было его, не было! — закричал штурман. — Минуту назад смотрел!

— Прикинь дрейф, — приказал я штурману.

Я знал, что такое бывает редко, но бывает. Лучи радара не отражаются от ледяной горы, когда особая у нее поверхность, и отметка на экране не возникает. Случай редкий, да и что толку орать на штурмана сейчас.

Машинально рванул рукоятку машинного телеграфа к слову «Готовься!», но снизу обиженно — шутите, что ли, — дернули стрелку в прежнее положение. И тогда у меня подогнулись колени.

— Стармеха на мостик!

Прибежал позеленевший дед, заикаясь сказал: часа через три приготовят машину.

— Ты любишь салат из крабов? — зловещим голосом спросил я его. — Так вот, через три часа крабы салат из тебя приготовят…