По дуге большого круга

— Это, наверное, интересно. Вы должны хорошо разбираться в людях, заранее знать, что можно ждать от конкретного человека…

— К сожалению, практически это выглядит довольно не просто, — сказала Лена. — Например, я гадаю, что вы за человек, а понять не могу.

— Не надо, Лена, — сказал капитан. — Не стою этих усилий. К вам идут гости.

— Так рано?! — ужаснулась Лена. — Чего это они…

Она выбежала на крыльцо, а Волков остался на кухне.

Гостей было четверо. Двое мужчин, женщина и мальчик. Из окна Волков видел, как Лена сбежала с крыльца, обняла женщину и поцеловала ее в щеку, потом поздоровалась с мужчинами и мальчиком, и все стали подниматься в дом.

Лена представила капитана, оставила с мужчинами, один из них был мужем женщины, подруги Лены, и руководителем лаборатории, в которой работала хозяйка. Другой, с мальчиком, оказался дальним родственником первой пары.

Гости Волкову не показались, капитан без особого энтузиазма стал отвечать на всевозможные вопросы о море, кораблях и закордонных порядках тех мест, где ему пришлось побывать.

Мальчик по имени Ника принялся сновать по комнатам, заглядывал во все углы, трогал любую вещь, на которой останавливались его шкодливые глаза, и мучил взрослых бесконечными «что это»? и «зачем это?».

Гости объясняли, что ночевали в Кавголове, потому и прийти решились так рано, и подоспевший Сергей тихо злился, глядя, как дотошный Ника бесчинствует среди этюдов, красок и всевозможных коллекций раковин, минералов, фарфоровых безделушек, заполняющих дом.

Прошел завтрак, засобирались к озеру купаться, но Лена и подруга остались дома готовить обед. По дороге Сергей и шеф Лены затеяли спор о роли подсознания в творческом процессе, разойдясь постепенно, кричали друг на друга, поминали Павлова и Фрейда, но к согласию не пришли и закончили спор в воде, уплыв друг от друга в разные стороны.

Капитан молчал. Его тяготили гости, мудреный спор, хотя он без труда разобрался в его существе, чересчур умный Ника, вступающий в разговор взрослых с неожиданными репликами к месту, одергивающий сына, но в душе гордящийся им папа, отсутствие Лены, вынужденной в чудесный день торчать у плиты, безмятежный Сергей: Ника не трогал его вещей, и все для Сергея встало на место — эти моменты порождали смутное чувство недовольства собой, окружающими и топчущимся скучным временем.

Обед затянулся далеко за полдень. И пришел тот час, когда гости собрались уезжать. Лена хотела их проводить, но Сергей велел ей прилечь, заметив наконец, как осунулась она и побледнела.

Когда все, и Сергей, ушли, Лена сказала Волкову:

— Пойдемте в сад, мне хочется на воздух.

Они подошли к скамейке и уселись на нее.

— Тихо, — сказала Лена. — Солнце садится…

— А завтра поднимется и снова сядет, — сказал Волков. — Кружится, кружится ветер, и возвращается ветер на круги своя.

— И нет ничего нового под солнцем, — подхватила Лена. — Устала сегодня…

— Однажды я шел морским каналом из Калининграда в Балтийское море, — без предисловия стал рассказывать капитан. — Там вдоль бровки канала растут высокие деревья, будто идешь по аллее старинного парка. И вдруг на повороте я увидел маленький дом с зелеными стенками и красной черепичной крышей. Дом стоял у самой воды, и прямо к перилам крыльца была привязана лодка. Из трубы вился синий дымок. На окнах розовели занавески. Перед дверью спал рыжий кот, а из открытой двери сарая нас провожала печальными глазами бородатая коза. Больше никого не было. Перед поворотом я дал гудок, только никто не вышел на крыльцо, и кот не шевельнулся тоже. Мы повернули и пошли дальше. Вскоре красную крышу закрыли деревья. И сейчас я подумал, что хотел бы жить в таком доме, видеть, как ночью и днем по каналу идут корабли.

— Вы жили бы там один?

— Не знаю… Наверное. Мне некого взять с собой в этот домик…

— Канал и домик на берегу, — задумчиво произнесла Лена. — А цветы там будут?

— Обязательно. Красные розы. Я буду срезать их, укладывать в кораблики и пускать по течению. И где-нибудь к берегу подойдет такой кораблик, и его увидят девушки, мечтающие о любимых. Кто знает, может быть, эти розы принесут кому-нибудь счастье…

— Вы хороший, — сказала Лена.

Она поднялась со скамейки, приложила ладонь к щеке Волкова, отняла ее, отвернулась и быстро ушла в дом.

Капитан покраснел.

«Что это я? — подумал он. — Растравился, будто курсант мореходки… Воздух здесь такой, не иначе».

Ночью начался дождь. Спавший под простынью Волков проснулся от холода и поднялся, чтоб найти одеяло. За окнами шуршало, ни грома, ни молний, тянуло сыростью из открытой форточки, и в свете ночника блестели влажные стекла.

Дождь лил всю ночь, и потому они бессовестным образом спали едва не до обеда.

Так началось воскресенье, день третий.

Холодные тонкие нити привязали к земле опустившееся небо, унылое серое небо, покрывшее мокрые крыши домов и потемневшие кроны деревьев.