По ее следам

Э. Э. Она и говорит: «Собираюсь сегодня напиться до чертиков». Я в ответ пожаловалась, что мне нельзя ни капли. А она добавила, глядя на мой живот: «Как же вы, должно быть, устаете за день… Мамам всегда приходится нелегко, но они до последнего на нашей стороне. Хотя порой им самим нужна поддержка».

М. К. Чудесно, Элли, спасибо за звонок… Ах да, чуть не забыл: как же вы назвали дочку?

Э. Э. Алиса. Мы назвали ее Алисой.

М. К. Что ж, сейчас мы послушаем музыку, потом поговорим о ситуации на дорогах и выслушаем еще несколько историй об удивительных совпадениях…

* * *

Отрывок из письма, отправленного профессором Джереми Куком, 6 ноября 2012 г.

– Вы хотели со мной встретиться, – сказала она. – Вот я и пришла.

– Рад вас видеть, юная Меган. Проходите.

Она зашла в дом, развязала шарф и презрительно заявила:

– Записка под дверью… не староваты ли вы для таких интриг, профессор?

Ларри, если бы она отвечала на письма, мне бы не пришлось прибегнуть к старой уловке с запиской. «Я бы хотел искупить свою вину, – нацарапал я на листке, чтобы выманить ее из норы. – Загляните на часок, и вы не пожалеете о потраченном времени». Несмотря на холод, на ней были надеты сапоги, черные колготки и короткая юбка.

– Хорошо выглядите, – соврал я.

Она сбросила пальто и повесила его на подлокотник.

– У вас тут как в подземельях. Совсем дышать нечем.

Я протянул бокал вина, припасенного специально для ее прихода. Белое, очень холодное – так, как ей нравилось.

– Располагайтесь. Чувствуйте себя как дома.

Она села.

– Так что за предложение?

В своем послании я намекнул, что паре музеев могут потребоваться услуги ее новой рекламной фирмы, и я помогу им установить партнерские отношения. Как же быстро она позабыла о своем намерении вернуться в университет. Отношения между нами резко ухудшились, но я рассчитывал, что жадность перевесит возможные опасения. После неутешительного разговора с врачом я был готов к открытой стычке.

– Почему вы заявили, что я приставал к вам?

– Правда глаза колет?

– Этого ведь не было.

Она презрительно сморщилась и отхлебнула из бокала.

– Что за вино?

– «Ганьяр-Делагранж». Потрясающий букет.

– Я почти не пью в последнее время. Страшно – после того, что случилось с Алисой. Когда вижу пьяных девушек, хочется прочитать им мораль об опасностях, которыми чревато употребление алкоголя. Старею, наверное!

– А я с возрастом становлюсь только импульсивнее, – рассеянно ответил я. – В следующей жизни превращусь в настоящего сумасброда.

– Смерть Алисы для вас – просто большая головоломка?

– Вовсе нет.

– В одном интервью вы назвали себя «заядлым исследователем человеческой природы», но на деле вас интересуют только мертвецы и туземные племена с другого континента. С таким же успехом можно закопаться в книги! Вы просто пытаетесь сбежать от настоящей жизни, ведь жители дальних земель и мертвые никогда никому не причиняют боли.

«Жители дальних земель» – фраза из книги, вот только из какой? Моя память уже не та, что раньше, Ларри.

– Вы закончили с порицанием моих недостатков?

– Еще нет. Как насчет нас, живых? Разве мы не заслуживаем внимания? Или вы уже забыли о праве на частную жизнь? Журналисты втоптали его в грязь. Про нас обоих – и про меня, и про Алису – насочиняли такого, что просто диву даешься.

– «Про нас обеих», – автоматически поправил я. – Не «обоих», а «обеих».

Она протянула мне пустой стакан, и я послушно долил вина.

– Я говорю себе, что сегодняшние газеты завтра пойдут на оберточную бумагу. Но толку от этого мало.

Ларри, она завела речь про частную жизнь, однако сама не упустила ни одного случая покрасоваться на камеру, принять кокетливо-страдальческий вид – прямо как принцесса Диана – и с глубоким вздохом завести хвалебную оду о погибшей подруге.

– К вам-то ничего не пристает, – бросила она, – как к тефлоновому покрытию. Еще не надоело выслушивать чужие мнения на свой счет?

– Ко всему можно привыкнуть.

Многие люди из моего круга общения канули в небытие, Ларри. Отец, одноклассники, друзья из университета, коллеги. Деверё увезли в дом престарелых, и ему остается только плеваться ядом, скорчившись в темном углу.

Я поставил вопрос ребром:

– Зачем вы попытались оклеветать меня?

– Иногда преступников сажают в тюрьму за то, чего они не совершали. Зато на их совести висит другое, не менее страшное преступление. Как по-вашему, это несправедливый приговор?

– Технически – да.

– Идите к черту со своим техническим подходом. Все сводится к одному. Справедливость должна восторжествовать. Для вас тоже.

– Вы не вправе вершить правосудие, Меган.

– А вы? – Она опрокидывала один бокал за другим, будто воду. Еще немного, и вино ударит ей в голову. – Одно я знаю точно. Публике нужна простая ложь, а не запутанная правда.

Комнату освещали слабые лучи зимнего солнца.

– Правда всегда находит прямой путь, Меган. Как свет.

– Прекратите говорить загадками. Что вы там хотели мне предложить? Или это тоже вранье? Не испытывайте мое терпение.

– Никаких бесплатных автомобилей и путевок в теплые страны, Меган.

Она фыркнула.