По эту сторону горизонта (несколько историй о вантузе, поэзии, бадминтоне, и кое о чём другом)

Тщеты на прибаутку: Давай, милый, давай! Колени не гнутся, так ты хотя бы на бок повернись. Так, как и многое ты в этой жизни сделал – через не могу и не хочу. Делал, зачастую, с шутками и прибаутками, хотя вовсе не до смеха было, порой. Да, порой, достичь чего-то не удавалось. Не про твою судьбу эта прибаутка: «Сегодня праздник, жена мужа дразнит, на печь лезет, кукиш кажет: на тебе, муженек, сладенький пирожок, с лучком, с мачком, с перчиком!» – нет. Пусть чёрного лакированного «Мерседеса» ты себе так и не купил. Пусть и виллу на лазурном берегу так и не приобрёл. Да ничего, и старенькие «Жигули», хоть и днищем ржавые, ещё бегают, и квартира, пусть и в хрущёвке, для жилья вполне сносна. И потом, какие твои года? – пятьдесят три года не возраст. Ну, что? – на бок перевернулся, хорошо. А теперь локотком упирайся в диван и поднимай своё тело.

Воссияло солнце златом,

Только как его достать,

Будь хоть русским, хоть хорватом,

Не дано тебе летать: Поднимай, сука, своё грёбанное тело, иначе, падла, не видать тебе ни «Мерседеса» вовек, ни виллы … Эх, ты, слабак. Слабак, ты, Коля, и имя тебе не «Коля», а «Пердоля», то есть доля твоя быть отныне старым пердуном. Не согласен? – так какого же лешего ты бревном на диване разлёгся, словно, целка в первую брачную ночь. Сил, говоришь, нет. Не вздохнуть, ни пёрнуть. А ты всё ж таки поперди, Коля! Поперди, локотком в диван упираясь …

И больше не будет рассвета,

Мне силы дышать не даны,

И сгинет душа без ответа

За что её дни сочтены: Давай, родной, давай! Нет, Коля, ты не умрёшь, ты обязательно будешь жить … во имя лакированного «Мерседеса» … хотя бы … сука …

Охватила душу вечность, ввысь заставила взметнуться

Над могильной бездной праха,

И уж тлен воззрел на небо, в жажде вечности коснуться,

Да уж, видно, бесполезно, смерти ввысь не встрепенуться,

Знать, у смерти много страха: Николая Николаевича хватились не сразу. Неделю, наверное, пролежало разлагающие на полу тело, осыпанное деньгами (что из потаённого в стене сейфа), пока из квартиры на третьем этаже смрадный дух в подъезд не стал сочиться. Лишь тогда и вызвали наряд полиции. И в службу спасения позвонили, но лишь только для того, чтобы специалисты МЧС дверь вскрыли. А когда дверь вскрыли, то местный участковый сперва в квартиру пошёл … и тут же оттуда выскочил, на улицу. Там и стоял, пока не поднесли «намордник» – это так эмчеэсовцы на счёт противогаза пошутили.

* * *

Постскриптум, или история, которой всё ещё нет

<покаяние:

Поэтом быть – дурная блажь,

И жизнь моя – изыски рифмы,

Поэзии ищу я логарифмы,

Но строки все, увы, мираж,

И в них не жизнь, а антураж,

И как же прав иной читатель –

Я не вещун, а лишь мечтатель!>

Эпиграф

Отреченье неизбежно,

Лишь найди сподручный срок,

Чтоб отречься, и неспешно,

Без лирических морок

От всего, что стало лишним,

От всего, что сделал зря,

Пусть прописано Всевышним,

Но никак не для тебя.

Отреченье неизбежно

От тщеславной суеты,

Если хочешь ты, конечно,

В рай вступить из пустоты.

Если хочешь ты, конечно,

Ад низвергнуть прямо в ад,

Хоть насилие и грешно,

Без него небесных врат

Не найти, тому преграда

Твоя праздная душа,

Ну, и дух тому ограда,

Дух скупца иль торгаша.

Так что, многое, что надо

Из себя изрыгнуть прочь,

Путь наверх – не клоунада,

Небеса потребно возмочь.

<и станет тогда отречение неизбежным>

Небеса потребно зреть,

В том свершению начало,

А врата чтоб отпереть,

Распахнись душой сначала.

А в подмогу – звёзды в небе,

Коль их нет – так нет пути,

Но и помни о потребе

Лишь своей стезёй идти.

В небесах толпой не бродят,

В небеса доступен лёт

Только тем, кого уводит

Поднебесных дум полёт.

<и станет тогда отречение живительным>

Ну, и помни о заветном,

Путь нелёгкий ввысь верша,

В крае звёздном, заповедном

Крылья есть твоя душа

§ НАЧАЛО

… далеко и за лесами,

за морями и горами,

где схождение всех вех

край бытует – он для всех,

где и доля «вратная»,

и судьба возвратная …

НАЧАЛО было назначено на вечер 27 октября. Кем назначено? – какая кому разница, даже им – собравшимся в условленный срок. Некой молвой назначено, давным-давно, единожды и на все оставшиеся времена …. не очень удобно, правда – в заранее не объявляемом месте некоего необъятного таёжного края.

Никаких тебе небесных указов, никаких, тем паче, царских вердиктов – всё на уровне нутряного ВСЕЛЕНСКОГО ЗОВА: быть тебе не иначе там-то и во столько; и всё; и что перстом судьбы твоя душа припечатана.