По исчезающим следам

Последняя капля ударилась о жидкость в стакане и разошлась кругами по поверхности.

– А теперь поговорим, ари, – удовлетворенно сказал вестник, – о живой воде.

Плинк – плинк, жизнерадостно подключилась та к беседе. Я посмотрела на завернутый кран и застонала.

Плинк – плинк.

– Это не они!

Вестник оглянулся, его зрачки расширились, полностью слившись с радужкой.

Плинк – Пппплллииииииииинннккк.

Мужчина был настолько быстр, что я даже не уловила его движения. Он дернул меня на себя, втаскивая внутрь комнаты за секунду до того, как коридор исчез. Лавина песка обрушилась на второй этаж. Я ударилась о его грудь носом и взвыла, едва не ослепнув от боли, снова потекла кровь. Вестник задумчиво смотрел, как она капает на рубашку. Рыжая пыль оседала на наши лица, плечи и волосы.

Да, все было неправильно.

– Они всего лишь подделывали пески, – прошептала я.

Вестник оттолкнул меня, развернулся, ухватил мужчин за плечи и от души столкнул лбами. Голова повара лопнула, брызнув кровью, как перезрелый арбуз мякотью. Шея ключника хрустнула и подломилась. Они рухнули к его ногам без единого звука.

– Идиоты, – Радиф пнул ногой стол, звякнули колбы, огонь горелки лизнул железный бак и погас, – нашли что прятать.

Ветер закружил стеклянные обломки вокруг ног, сгущая колючую силу Простого в маленькой комнатке. Я обхватила себя руками. Вестник склонил голову, сейчас в эту минуту он слышал что-то недоступное человеку.

– Хозяин уезжает, – сказал Радиф через минуту, – на сутки. Мое место рядом с ним, – он снова обхватил висящий на шее ключ и направил на стену песка, засыпавшую коридор.

Завал вздрогнул и стал слой за слоем проседать, проваливаться ниже, пока перед нами не осталось чистое, сухое, покрытое пылью пространство. Рассыпавшиеся стены, рухнувший потолок и две черные дыры с неровными оплавленными краями - в полу и в потолке, одна над другой. Магия невидимой иглой проткнула цитадель насквозь. Так мальчишка поливает тонкой струйкой воды зачерпнутой в маленькие ладошки свой замок из песка, разрушая его стены.

– Постарайся доказать свою полезность. Казнь не отменена, она отсрочена, – Вестник посмотрел куда-то поверх моей головы. – У нее допуск только по первому кругу, Денис, проследи.

Я переступила с ноги на ногу и с трудом подняла голову, стараясь дышать через рот и не поддаваться желанию лечь на пол прямо здесь, на битое стекло, и попросить, чтобы до казни не беспокоили. Через провал коридора нереально яркими синими глазами на нас смотрел тюремщик и, видимо, по совместительству землекоп, так как кирка мирно лежала на его плече.

– Двадцать четыре часа, – взгляд Вестника вернулся к крови на моем лице.

Тело повара у ног чуть шевельнулось. Вряд ли такая мелочь, как расколотая голова и сломанная шея, способна надолго вывести нечисть из строя.

Девять часов из отпущенных я проспала. Вода или другая магия меня не беспокоили. Тошнота исчезла, сменившись голодом. Странное создание человек, знает, что вряд ли доживет до следующего рассвета, и тем не менее хочет есть.

Нос остался на месте и, вопреки ожиданиям, не отвалился. Я его не трогала, лишь дышала с присвистом. Лицо, и без того достаточно круглое, стало похожим на блин. Переносица раздулась, синяк сполз под глаза, сделав их узкими. Свезенная о камень кожа саднила. Но я уже не чувствовала себя так, что голова вот-вот отвалится. Я чувствовала себя достаточно сносно, чтобы понять: мне ее оторвут, и скоро.

Мизинец опух, став похожим на вареную сардельку и по цвету, и по виду. Дергающую боль я старалась игнорировать, но выходило плохо. Попробуй-ка отмахнись от ощущения, что кто-то бьет молотком по суставу в такт каждому удару сердца.

Кровь на рубашке застыла, сделав ткань жесткой и заскорузлой. Я умылась, расчесала волосы пальцами и, набравшись смелости, все-таки вышла из комнаты. Дверь послушно появилась на стене, послушно обрела рельефность и бесшумно открылась. И за ней человека никто не ждал, никто не откусил голову, не заставил искать воду и не загнал пинками обратно. Коридор был пуст. Я прошла до поворота и выглянула из-за угла. Снова ничего и никого. Желудок требовательно заурчал.

Да, человек - очень странное существо.

Желтая цитадель производила странное впечатление. Слишком мало людей и нелюдей для такой громадины. За мной не следили, не провожали под конвоем из комнаты в комнату, не стерегли. Такое впечатление, что, кроме ушедшего в неизвестность Вестника, никому не было дела до человека с обрывком цепи на лодыжке.

Киу я встретила спустя полчаса, повернув в очередной раз за светлую стену и начиная подозревать, что кто-то создал петлю из этих песочных коридоров. Вот это углубление в стене, похожее на дохлую рыбу, уже попадалось на глаза.