По Ишиму и Тоболу

Крестьянинъ здшнихъ мстъ не пропьетъ шапку, не сниметъ ради водки панталонъ и не стащитъ у жены сарафана; водку онъ покупаетъ тогда, когда ему есть на что купить, и пьетъ столько, сколько можетъ, но хозяйство его не терпитъ отъ этого никакого убытка. Потому что у нихъ нтъ болзни пьянства. Даже прогулявъ нсколько дней, онъ встаетъ здоровымъ, работящимъ, умнымъ. Пьетъ онъ не затмъ, чтобы загасить болзненную страсть, а ради удовольствія и всегда остается душевно трезвымъ и умреннымъ.

Объ одежд можно сказать немного. Мы намекнули выше, что здшній крестьянинъ перенялъ кое-что отъ киргизовъ. Это всего боле относится къ одежд. Поставленные въ необходимость прясть и ткать самолично, они часто не имли ни времени, ни умнья сдлать себ одежду, а подъ руками были дешевые киргизскіе халаты изъ верблюжьей ткани, по-моему красивые, легкіе, необыкновенно прочные и непромокаемые, и русскіе усвоили эту одежду. Когда стали распространяться издлія московской хлопчато-бумажной промышленности, крестьяне стали длать одежду изъ нихъ, но не бросили и азіятскихъ халатовъ, какъ не бросили ткать и свое домашнее сукно. Вмст съ ситцами, коленкорами и шерстяными матеріями, сбытъ которыхъ въ Сибири составляетъ одинъ изъ крупныхъ разсчетовъ русскихъ фабрикантовъ, продолжаютъ носиться и матеріи туземныя.

Если лтомъ здшній крестьянинъ одвается хорошо, то зимой тепло; здсь трудно встртить крестьянина-оборванца, подобно русскому мужику, незащищенному отъ дождя и холода. Теплые кафтаны и шубы у всякаго есть. Въ холодные зимніе дни крестьяне носятъ дв шубы — одну короткую внизу, другую на верху; послдняя въ форм дохи, т.-е. выворочена мхомъ вверхъ. Такая же шапка, такія же рукавицы шерстью вверхъ и точно также иногда надваются сапоги мохнатые. Правда, это одяніе длаетъ здшняго мужика похожимъ на какого-то невиданнаго звря, но зато тепло. Обычай этотъ — выворачивать одежду шерстью вверхъ — заимствованъ, вроятно, отъ сверныхъ инородцевъ и привился потому, что въ самомъ дл такая одежда хорошо защищаетъ отъ сильныхъ морозовъ, для которыхъ обыкновенный тулупъ просто шутка. Сибирскія пимы (валенки) не мене распространены; ихъ носитъ старый и малый, мужчины и женщины, деревенскій и городской житель.

Трудно сказать, есть-ли какая-нибудь вещь изъ одежды, которая впервые здсь произведена была; за исключеніемъ разв половиковъ изъ коровьей шерсти, да, можетъ бытъ, нсколькихъ мелочей, нтъ ничего, что явилось бы непосредственнымъ крестьянскимъ творчествомъ.

Перейдемъ къ постройкамъ.

Странное впечатлніе производитъ вншній видъ здшней деревни. Столько было говорено про эти сибирскія хоромы изъ толстыхъ бревенъ, веселыя, чистыя, прочныя, сейчасъ же рисующія довольство ихъ хозяевъ, что наблюдателемъ, увидавшимъ дйствительно сибирскую деревню, а не трактовую, овладваетъ сильное разочарованіе. Сначала, въ первое время, деревня кажется даже просто жалкою. Кривые, неправильно построенные домишки, множество запутанныхъ переулковъ, безалаберность всхъ построекъ, — отъ всего этого длается просто тяжело. Одна улица длаетъ такіе зигзаги что кажется ущельемъ; другая улица въ десять саженей длины и когда въдешь въ нее, то кажется, что изъ вся нтъ выхода. Одинъ домъ выглядываетъ окнами на улицу, а стоящій рядомъ съ нимъ обратилъ окна куда-то въ поле; у одного на улицу выдвинулась стна, а другой домохозяинъ построилъ чуть не на середин улицы огородъ; надясь попасть въ ворота двора, попадешь на скотскій загонъ.

И долго это впечатлніе не изглаживается. Разсматривая каждый домъ въ отдльности, сейчасъ видишь, что онъ построенъ собственными руками хозяина, при помощи столь же неумлыхъ односельчанъ. Бревна хорошія, крыша изъ сосновой драни, но все это такъ неправильно придлано другъ къ другу. что домъ кажется нежилымъ помщеніемъ. Неискусная рука криво, параллелограмомъ вырубила косяки, криво вдвинула въ нихъ дверь, забывъ въ то же время, что окна должны стоять на одинаковой высот; видно, что хозяину-плотнику было не до симметріи. Точно также, ставя свой дворъ, онъ ршительно не обращалъ вниманія, въ какую сторону онъ будетъ обращенъ — на улицу или въ поле, или на сосдній домъ, наслаждаясь, можетъ быть, неиспытанною дотол свободой длать, что угодно.

Но когда ближе ознакомишься съ этимъ домомъ, грубо сдланнымъ, и съ этимъ дворомъ, безалаберно расположеннымъ, мало-по-малу замчаешь и убждаешься въ ихъ удобствахъ. Изба всегда просторная, теплая, прочная. Дворовыя постройки мизерны, но ихъ такъ много, что он способны удовлетворить вс нужды хозяйства, исполняя каждая свое собственное назначеніе. Амбары, кладовыя, погреба, хлвы, холодные и теплые, открытые и закрытые, баня, подполье, курятникъ, — все это есть налицо. Свинью не зачмъ держать вмст съ курами; коровы не будутъ поставлены въ одномъ навс съ лошадью; телятъ не привяжутъ къ ножк стола, за которымъ обдаютъ хозяева, а куры не станутъ зимовать подъ лавкой въ дом; каждая вещь и каждое животное въ здшней деревн имютъ свое мсто. И грязь съ вонью въ дом, сдлавшіяся синонимами русской избы, необязательны для сибирскаго дома.