По Ишиму и Тоболу

Есть въ Самарской губерніи одинъ уголъ (въ Бузулуксковъ узд), населенный сибиряками въ количеств нсколькихъ большихъ селъ, которыя расположились на протяженіи боле чмъ на пятьдесятъ верстъ въ діаметр. Переселились они сюда изъ Челябинскаго узда въ 20-хъ или 30-хъ годахъ нашего столтія по той причин, что когда образовалась одна изъ казачьихъ линій въ Оренбургской губерніи, то имъ было предложено или выселиться, или перейти въ казаки; они выбрали первое и ушли огромною массой, въ нсколько тысячъ душъ, въ Самарскую губ, въ-то время еще пустую. Впослдствіи рядомъ съ ихъ деревнями стали основываться другіе поселенцы изъ внутреннихъ губерній, но сибиряки не сливались съ ними; складъ ихъ жизни былъ настолько отличный отъ обычаевъ русскихъ крестьянъ, что они продолжали жить особнякомъ, не допуская въ свою среду русскихъ крестьянъ; отношенія между ними были если не враждебныя, то во всякомъ случа брезгливыя. Со стороны сибиряковъ считалось позоромъ вступать въ бракъ съ женщиной русскихъ крестьянъ; сибиряки презирали русскихъ за ихъ нечистоту, за ихъ костюмъ, за ихъ языкъ. Въ свою очередь, русскіе крестьяне, признавая безспорно превосходство сибиряковъ въ домашней жизни, злобно называли ихъ колдыками, (отъ слова «колды», вмсто «когда»), неумющими говорить настоящимъ русскимъ языкомъ. Это продолжалось до 70-хъ годовъ, когда пишущій эти строки потерялъ изъ виду этотъ уголъ, но несомннно продолжается и до настоящаго времени.

Мы разсказали объ этомъ съ цлью констатировать несомннно существующее различіе между «россійскими» и сибиряками. Да и странно было бы, если бы эти два класса крестьянъ, проживъ почти въ полномъ разъединеніи нсколько сотъ лтъ, сохранили одинаковый типъ. Находясь подъ вліяніемъ различныхъ условій, они въ своемъ развитіи пошли по различнымъ дорогамъ, образовавъ два различные типа людей.

Но отклонились отъ общаго типа не сибиряки, а русскіе, или, по крайней мр, сибиряки мене, нежели русскіе, подверглись измненію. Поселившись въ Сибири, они долгое время жили отдленными отъ всего міра; ихъ сношенія съ русскимъ міромъ были случайны; они помнили все, что принесли съ собой изъ Руси, но ничего новаго не могли прибавлять. Тамъ, гд масса инородцевъ была плотная, они много переняли отъ дикарей, но тамъ, гд туземное населеніе не было многочисленно и не охватывало кольцомъ русское населеніе, послднее не подвергалось вліянію даже и со стороны дикарей.

Именно такъ дло стояло въ описываемой стран. Киргизы, съ которыми долго пришлось бороться крестьянамъ, не могли оказать замтнаго вліянія на нихъ; крестьяне перенимали отъ своихъ дикихъ враговъ нкоторыя вещи, напр., одежду, утварь и прочее, въ чемъ видли пользу, но не скрещивались съ ними, не ассимилировались.

Такимъ образомъ, сохранивъ въ неизмнной цлости русскій типъ, вынесенный ими изъ прежней родины, они въ то же время не подверглись вліянію и со стороны туземныхъ обитателей новой родины. И если бы кто вздумалъ искать чистый русскій типъ Московскаго періода нашей исторіи, то наиболе чистый онъ нашелъ бы, вроятно, въ южной половин Тобольской губерніи, среди Ишимской степи.

Мы не имемъ права дальше распространяться здсь объ этомъ предмет и потому перейдемъ прямо къ занимающему насъ вопросу о культур сибирскаго крестьянина изучаемой страны, Для удобства и во избжаніе недоразумній, опредлимъ «культуру» въ смысл извстной степени матеріальнаго благосостоянія и умнья пользоваться этимъ благосостояніемъ для всесторонняго человческаго развитія.

Переселившись въ новую страну, крестьяне нашли въ ней неизмримый просторъ и огромныя естественныя богатства, не тронутыя человческою рукой. Подъ руками у нихъ были обширные дремучіе лса, озера, полныя рыбой и дичью, земля, которую не бороздила соха. Когда они принялись работать среди этой двственной природы, у нихъ скоро развелись огромныя стада скота, распаханы были широкія пространства тучной земли, накошены горы сна.

Ничего не было запретнаго для поселенца. Для постройки дома онъ вырубалъ лучшія деревья лса; въ пищу могъ употреблять отборный хлбъ и неограниченное количество мяса; для производства одежды обладалъ также неограниченнымъ количествомъ шерсти, льну, пеньки. Всего было въ волю.

Но зато произведенія заводской и фабричной промышленности были недоступны для крестьянъ; во всей стран не было даже попытокъ въ этомъ род; города долгое время походили на деревни. Крестьяне поневол должны были изворачиваться сами, удовлетворяя вс свои потребности собственными измышленіями. Когда надо было пріобрсти дугу, они искали въ лсу подходящей коряги, когда изнашивалась обувь, они шили себ бродни — сапоги, похожіе на мшки изъ кожи. Часто ни за какую цну нельзя было достать косы, а бороны нердко длались съ деревянными зубьями.

Изворачиваясь своимъ умомъ, крестьяне до послдняго времени вс нужды свои удовлетворяли сами: ткали изъ льва и шерсти одежду для себя, строили собственными руками свои дома, замняя стекла требушиной, сколачивали, какъ умли, телги, бороны, колеса, плуги и т. п.