По историческим и культовым местам Индии

Поистине удивительна судьба семьи. Н. К. Рериха. Сам он, так и не дожив до дня отъезда на родину, после смерти (скончался 13 декабря 1947 г.) кремирован около своего дома в Кулу, неподалеку от статуи мифического героя Гуго Чохана. На месте кремации индийское правительство установило мемориальную плиту, назвав Рериха «гурудевом» — великим учителем. Е. И. Рерих, урожденная Шапошникова, правнучка М. И. Кутузова, пережила мужа на 7 лет, оставаясь в Индии и после его смерти. Ее прах покоится в буддийской белокаменной ступе в Калькутте [19]. Пройдут годы, и об этой удивительной русской женщине будут написаны книги и поэмы, отдающие дань восхищения ее мужеству и стойкости, с которыми она перенесла испытания и лишения, будучи рядом с мужем и сыном во время их многолетних переходов через пустыни и высочайшие в мире горы; это мог перенести только самый отважный и бесстрашный путешественник или герой и подвижник науки.

Миссия Рериха, как справедливо отмечает его биограф Е. И. Павлова [19], состояла в утверждении интернациональной роли искусства, способного установить взаимопонимание между народами и создать в разных странах новые очаги культуры, распространяющие принципы просветительства и гуманизма.

СРЕДИ ПАЛОМНИКОВ БЕНАРЕСА

Из Сарната в центр Бенареса мы ехали автобусом, ехали к набережным Ганга. Теперь коутч петлял по узким и темным улицам старого города. Чем ближе к Гангу, тем становилось труднее продвигаться: улицы были плотно заполнены людьми. Казалось, что в этом городе не было ни дня, ни ночи, что торговля не прекращалась ни на миг, что храмы открыты круглые сутки и люди никогда не спят, ожидая «светопреставления». Наконец, когда езда в автобусе становится совсем невозможной, мы высаживаемся и, минуя бесконечные закоулки, улицы, выходим на площадь, откуда к Гангу ведет широкая каменная лестница, называемая здесь гхатой. И таких каменных спусков (гхат), сооруженных вдоль всего берега Ганга, насчитывается в Бенаресе около семидесяти. Мы выходим к одной из центральных гхат у храма, называемого Вишванатх.

Вся прилегающая к набережной площадь также плотно забита людьми. Толпа гудит, как улей. Все взгляды устремлены к реке. Каждому паломнику хочется скорее попасть к самой кромке воды, чтобы окунуться в священные воды и наполнить ими сосуды.

Но не так-то просто туда пробраться. Путь преграждает плотная застава брахманов, сидящих под высокими черными зонтами. Паломник, прежде чем приблизиться к воде, проходит через руки брахмана: бреется, стрижется наголо, мажется сандаловой мазью, посыпает голову священным пеплом, платит положенную дань и т. д. С помощью гида нас пропускают без этих процедур. Задыхаясь от духоты и зловония, мы торопимся поскорее погрузиться в большие речные баркасы, рассаживаемся по скамейкам и, наконец, отваливаем от берега. На веслах уселся молодой крепкий индиец. Он уверенно и спокойно выгребает на середину реки, и мы начинаем четко различать в предрассветной дымке поднимающиеся словно призраки из дымящейся воды силуэты дворцов и храмов.

Через какое-то время сизая равнина на восточном берегу Ганга начинает светлеть и все ярче и ярче алеть. И вот над горизонтом между силуэтами редких деревьев появляется узкий край багрового солнца, и мы видим, как вся бескрайняя долина, и речная гладь, и нависшие над высоким берегом дома окрашиваются алым светом. Приветствуя восход, паломники входят по ступеням в воду. То простирая руки к солнцу, то складывая их на груди, они подолгу стоят неподвижно, созерцая рождение нового дня. Спускаясь по ступеням гхат, в воду входят все новые и новые группы людей — взрослые, дети, старики. Вскоре уже нет, кажется, ни одной пяди воды и земли, где бы не стояли вплотную люди — по пояс, по самую шею в воде.

Мужчины и дети раздевались донага, а женщины входили в воду в одежде, чаще в белых сари. Это вдовы. Войдя в воду по пояс, они разматывают свои одежды, открываясь солнцу и опускаясь в воду по плечи. Нас поразило, что погружение в речные воды такого множества людей происходит в полнейшей тишине — ни криков, ни каких-либо выражений восторга или испуга.

На каменных шестигранных площадках, выступающих из воды, молятся в одиночку йоги и аскеты. Они неподвижно сидят на скорченных ногах в традиционной позе Лотос, расставив перед собой ритуальные баночки с водой и рисом, затем сходят в воду и тут же снова застывают, держась одной рукой за кончик носа.

Наши лодки медленно поднимаются вверх по течению. И вот уже перед нами открывается поистине фантастическая панорама города. Храмы громоздились причудливо по всему берегу. Они проплывали, как сказочные замки, перед нашим взором бесконечной чередой. И всюду перед ними у воды толпились паломники — одни на берегу, другие, стоя в реке по пояс, плескались и обливались водой. Никто здесь не купался в обыденном смысле, не нырял и не плавал. Это было безмолвное ритуальное омовение.