По южным странам

Б. А. Федченко представлял всех остальных, кто не был знаком с Вавиловым. Знакомясь со мной, Николай Иванович сказал:

— Был, говоришь, в Средней Азии?.. Хорошо! Среднеазиатов надо побольше!

И умные карие глаза не скользнули мимоходом, а задержались на все те секунды, что ушли на сердечное — именно так! — пожатие руки и несколько дружеских слов.

В тот момент я еще не знал всего величия, всего значения имени Вавилова, известного на всех без малого континентах Земли. Знал, что Вавилов агроном, ботанико-географ, генетик, создатель вот этого самого ВИРа и автор «Центров происхождения…»[3], что он академик… Все это различные категории недоступности, замкнутости, отчужденности…

А он, Николай Иванович Вавилов, был обаятельно простым, сердечным, родным.

Вавилов открыл заседание. И даже не открыл, а прямо от дружеских реплик перешел к деловому разговору о задачах, планах и путях осуществления больших исследований по отысканию каучуконосных растений в нашей стране.

Он говорил, что предстоит по-новому проводить ботанические исследования. Необходимо всю флору страны пересмотреть, проанализировать, чтоб выявить имеющиеся у нас каучуконосы. В наших гербариях, как и за границей, лежат незамеченными ценные растения, в том числе каучуконосы. Нам надо выяснить, какие из них заслуживают производственного внимания.

Отметив, что поисковые работы за последнее время развиваются успешно, что на Кавказе и особенно в Средней Азии удалось найти ценнейшие, до сих пор неизвестные науке каучуконосные растения и что еще много неизвестного таится во флоре Советского Союза, Вавилов выразил уверенность, что немало первоклассных находок ждут исследователей.

После Вавилова выступал Федченко, Ильин да и многие другие. Обсуждались различные специальные вопросы, а под конец заседания был рассмотрен план экспедиций и состав их руководителей.

Мне поручают обследовать хребет Кетмень. Он лежит к югу от Джунгарского Алатау (их разделяет уже знакомая мне долина реки Или). В помощники мне назначают Федора Филипповича Мазанко, биохимика, прошедшего специальную подготовку к поисковым анализам на каучуконосность. Так возник Кетменский отряд.

Дальше все было очень просто благодаря хорошей, а правильнее сказать, отличной организации. Под руководством московского ботаника Николая Васильевича Павлова еще зимой был разработан список необходимого снаряжения, оборудования, спецодежды и продовольствия для «среднего отряда» (два научных работника, пять рабочих, десять лошадей). Николай Васильевич, опытный путешественник, предусмотрел решительно все, что могло понадобиться отряду, заброшенному в горы или пустыню далеко от населенных мест. Сотни наименований! От палаток и конской сбруи до иголок и ниток. Так же тщательно продумано было и продовольствие, начиная с муки и кончая шоколадом. Мы брали с собой продукты на весь период работы, чтобы не терять времени на их поиски и закупку.

Все это было заранее запасено и хранилось в самом центре Москвы, за лавками Охотного ряда, на том месте, где через год начали строить гостиницу «Москва». На складе работал лишь один человек. За день он не только успевал экипировать и снабдить два отряда, но и заколотить ящики, в укладке которых, впрочем, принимали участие и члены отряда. На списке полученного имущества ставились только две подписи, его и моя. Этого было достаточно для соответствующих расчетов с нами бухгалтерии (это я так уж, по нынешней привычке, сказал, а ведь тогда на всю экспедицию из тридцати с лишним отрядов был всего-навсего один бухгалтер, и он даже не именовался «главным»).

За три дня пребывания в Москве мы снарядились, получили документы, аванс на дорогу и выехали в Алма-Ату.

Был конец апреля. Первое мая мы встречали уже в поезде, на Турксибе. Новая дорога только вступала во второй год эксплуатации. Поезд шел медленно, подолгу простаивал на станциях, пока отцепленный паровоз заправлялся углем и водой. У маленьких станций собирались на лошадях, на верблюдах казахи. Иные из них, не покидая седла, окружали трибуну с красным флагом, слушали речи выступавших железнодорожников, недавно таких же кочевников, как они.

На Турксибе весна была в разгаре. До сих пор помню поля алых маков на предгорных увалах. Километрами, десятками километров полыхали они, сменяясь такими же полями сиреневых дельфиниумов, желтых лютиков… В одном месте по густозеленому фону были разбросаны цветущие эремурусы, возвышавшиеся как гигантские свечи — белые, розовые, золотистые…

_____

Алма-Ату, столицу Казахстана, местные жители называли еще недавним ее именем — Верный. Столица перебралась сюда всего год назад, и новое ее название применяли только новоприбывшие.