По холодным следам

Я попыталась вспомнить ребят, которые учились в средней школе. У моей подруги Анджелы был старший брат по имени Джон; одно время мне казалось, что я в него влюблена. Еще Джон Дэвид мог оказаться одним из моих одноклассников, добавившим себе лет. Или какие-то злые девчонки решили разыграть меня, придумав «тайного поклонника», а потом сделать скриншоты нашей переписки и выложить на всеобщее обозрение. Нечто подобное случилось с девочкой, которую я едва знала, Ребеккой. Правда, она не была у меня в друзьях в «Фейсбуке», и я не помнила подробностей.

Я обновила страницу, ожидая увидеть, как количество друзей в его профиле взлетит до сотен, и окончательно убедиться, что он фальшивка, бот, но ничего не изменилось. Только сообщение с сервера проинформировало меня, что он не может связаться со мной, пока я не приму его предложение дружбы, поэтому я нажала на вопросительный знак, и появилось окно чата.

«Привет».

«Кто ты?» — напечатала я.

Я никогда не сокращаю слова, ставлю знаки препинания и заглавные буквы даже в чатах с друзьями. Я читала «Дневник Анны Франк» и не могла смириться с тем, как некрасиво выглядят сообщения большинства моих друзей по сравнению с теми фразами, которые писала девочка нашего возраста.

Окно чата пустовало несколько минут. Затем оно замигало, как это бывает, когда собеседник печатает.

«Я не хочу называть свое настоящее имя».

«Но я тебя знаю?» — спросила я.

Пока он набирал ответ, возникла долгая пауза, и я решила, что он пишет с телефона.

«Когда-то мы с тобой вели невероятные беседы». Не успела я задать очередной вопрос, как окно чата снова мигнуло: «Душа искателя».

Волна жара прокатилась по телу, начиная от пальцев ног и поднимаясь к лицу. Щеки запылали.

Я напечатала: «Чарли?»

Но не стала нажимать на «отправить» и удалила вопрос.

«Джули? Ты там?»

Я медленно выдохнула и напечатала: «Кажется, я тебя знаю. Ты несколько раз подвозил меня домой». Я словно по-прежнему переписывалась с шестнадцатилетним парнем. Интересно, сколько ему лет на самом деле?

«Да». — «Где ты сейчас? Ушел, не попрощавшись». — «У меня были свои причины. Ты не знаешь мою версию событий».

Версию? Я нахмурилась и снова набрала: «Где ты сейчас?»

Вскоре пришел ответ: «Пока я не могу увидеться с тобой или сказать, где я. У меня есть на то свои причины. Ты всегда была умнее других. Я просто хотел возобновить общение».

«Рада получить от тебя весточку», — написала я, поскольку не знала, что еще сказать.

Последовала долгая пауза.

«Бог все время с тобой. Я вижу его сияние вокруг тебя, как нимб».

Кожа у меня покрылась мурашками, и я внезапно почувствовала на себе его взгляд, почти как в нашу последнюю поездку домой. Где же он все-таки?

«Почему ты ушел? Даже не попрощался». — «Обещаю, скоро я все тебе расскажу, а пока, пожалуйста, просто поговори со мной. Мне так одиноко».

Я попыталась представить его перед экраном компьютера или склонившимся над телефоном, но не смогла.

«Я скучаю по тебе, — написала я, но потом стерла и набрала: — Все скучают по тебе».

«Я тоже скучаю по тебе, — ответил он, будто услышал настоящую фразу у меня в голове. — С нашего последнего разговора произошло нечто очень важное. Я открою тебе правду. У Бога есть план для меня. И для тебя тоже».

На этот раз ему не пришлось напоминать, чтобы я ничего не говорила родителям. Он знал, что я промолчу, и я знала, что он знает. И хотя слово «Бог» вызвало во мне прежний трепет, именно вера Чарли в меня и радость оттого, что я нужна ему, молнией вспыхнули внутри, опалив меня.

«Расскажи», — попросила я.

«Я видел лицо Бога, Джули. Ему кое-что от меня нужно. И от тебя тоже». — «От меня?» — «От всех нас», — пришел ответ после долгого молчания.

Его план стал чем-то вроде общего спецпроекта, над которым мы работали вместе, а еще он походил на игру. Всякий раз, болтая с Чарли — или с Джоном Дэвидом, как я начала называть его, — я переносилась в другое измерение. Вначале я боялась, что родичи увидят переписку на экране, — мой монитор был виден из дверного проема — и подпрыгивала каждый раз, когда в коридоре скрипели половицы. Но потом научилась успешно существовать сразу в двух мирах: в обычном, состоявшем из повседневных дел, где я обедала, делала домашнее задание и шла на тренировку после школы, — и в мире, где мы с Джоном Дэвидом работали над осуществлением нашего плана. В обычном мире я была Джули, отличницей, спортсменкой из секции по бегу с барьерами. Я по-прежнему получала высокие оценки и усердно делала уроки после школы. Это тоже входило в план: никаких резких изменений в поведении. Я изо всех сил старалась не худеть, но вес неуклонно таял, сколько бы отцовской лазаньи я ни съедала. Мама винила во всем занятия бегом и подкладывала мне добавку, но я знала, что это тоже входит в план: мне следовало подготовиться к тому, что Джон Дэвид называл «грядущими лишениями».