По кличке Рейнджер

Долой все посторонние чувства. Надо взглянуть на ситуацию трезво. Итак, Влад на грани провала. Грач его опознает – это гарантия. Может, даже виду не подаст, а потом шепнет Алтайцу – к тебе подсадного подселили. И все…

Нет, ситуация сейчас, конечно, не та, что в горах в Таджикистане. Влад может слинять без особого труда… Может ли? Тогда вся операция – коту под хвост. Боевая задача сорвана. Бандера предупрежден, что им заинтересовался таинственный противник. Последствия? Во сколько невинных жизней обойдется уход его отсюда? «Елочка» продолжит свое победное шествие, унося даже не жизни, а души.

– Главное поле боя – души людей, – говорил Мастер.

«Елочка». Пустые лица зомби – ее жертвы. Влад видел на видеозаписи тех, кто с трех таблеток выпадал в иное измерение, становился послушной глиной. «Елочка» – инструмент дьявола.

Итак, уходить нельзя. Оставлять все в таком виде, как есть, тоже нельзя. Как быть?

Нужно убрать Грача. Убрать так, чтобы никто и не подумал, что в этом виновен Влад. Но как?

В голове Влада начали возникать различные варианты. Но ни один не подходил. Он отбрасывал их. Придумывал новые. Да что в конце концов раскисать? Он же ученик Мастера. Он может такое, что большинство людей считает невозможным.

Как говаривал Медведь – знаток десантных прибауток: если не раскрылся парашют, то у тебя есть целых 20 секунд, чтобы научиться летать… Влад должен научиться летать…

А что, если…

Влад встал, подошел к окну. Он смотрел на серп луны. Но перед глазами его проигрывалась картина. Он видел рисунок – движение, направление усилий. Он проигрывал в уме разные возможности.

Должно сработать. Надо только создать соответствующую ситуацию. Но и это не проблема.

Влад умел создавать ситуации, конструировать их из кирпичиков реальности. Он умел подчинять себе события. И это умение должно выручить и сейчас. Иначе задание будет провалено.

Нет, он все преодолеет! Он перетряхнет эту нору. И решит проблему с Грачом.

* * *

Вид Люды Кош вполне удовлетворил Жигана. Певица выглядела ничуть не хуже, чем обычно, держалась нормально – «елочка» в терпимых дозах первые месяцы не накладывает отпечатка на внешность и поведение. Но в ее глазах начинала читаться покорность.

– Привез? – прошептала она.

Интересно, что с ней станет, если он ответит ей «нет». После того как первая партия «елочки» закончилась, по Москве одиннадцать человек выбросились из окна, повесились или перерезали себе вены. У одного не оказалось под рукой подходящего инструмента, и он перегрыз себе вены зубами.

– Ну же, – нетерпеливо произнесла Люда.

Жиган неторопливо прошел в гостиную, упал на диван, внимательно рассмотрел певицу – она очень соблазнительно выглядела в тяжелом синем халате, мягко ниспадающем вниз и открывающем округлое плечо и грудь.

– Чего ты суетишься? Нет чтобы гостя напоить чаем.

– Ты привез?

– «А не испить ли нам кофею? – спросил граф», – хмыкнул Жиган.

– Ну Жиганчик.

– Привез.

– Где?

– Разве так просят?

– Дай. Пожалуйста.

– И так не просят.

– Что мне, перед тобой на колени встать?! – взвизгнула Люда.

– Вот именно.

– Что?

– На колени.

– Ах ты, е… твою мать! Ты за кого меня держишь? Ты чего, совсем охренел, животное?!

– Ну как хочешь. – Жиган начал подниматься с дивана.

– Ты куда?

– Ухожу. Нас здесь не понимают.

– Но…

Жиган встал.

Люда зажмурилась. И опустилась на колени.

– Сюда, – хлопнул по колену Жиган.

Люда поползла к нему и обхватила его ногу.

– На. – Он вытащил фантик с таблетками и протянул ей.

Она поднялась. Дрожащими руками развернула фантик.

– Все-таки ты сволочь, Жиган, – покачала она головой.

– Да-а? – Он потянулся к наркотику.

– Извини, Жиганчик. – Она сжала кулак с таблетками. – Извини.

– То-то… Без обид, Люда? – Он погладил ее по голове.

– Без обид.

– Да подожди таблетки жрать. Нужно хахаля твоего встретить…

Маккерфи появился в квартире на Арбате через четверть часа.

– Опаздываете, – укоризненно произнес Жиган.

– Москва – неспокойный город. Лучше лишний раз перестраховаться… Контрразведка у вас еще работает. Это даже смешно.

– Почему?

– После того как проспали всю страну, с таким усердием следить за каким-то атташе по культуре.

– Бежать за ушедшим поездом – это наша русская черта.

– Вы не очень похожи на русского. – Маккерфи сел в кресло, поерзал в нем, устраиваясь поудобнее, вальяжно закинул ногу на ногу, положив на колено руку так, чтобы на запястье был виден «Ролекс».

– Я румын. Но мой великая и могучая русский языка.

– Ха-ха, – обрадованно засмеялся американец.

– Я действительно румын. Мой предок – Раковский. Председатель социал-демократической партии Румынии в Первую мировую войну.

– У вас знаменитые предки.

– Толку-то. Моим домом с детства стала улица, – притворно вздохнул Жиган, падая на диван и кладя ногу на сиреневый мягкий пуфик. – А друзьями – хулиганы. Я попал в дурную компанию.

– Это печальная история, – сказал Маккерфи. – Некоторые наши журналы неплохо заплатили бы за нее.

– А может, я хочу как прадедушка – в председатели партии. Подсобите, а? Ваша забегаловка цэрэушная все может.

– Вы шутите?

– Какие тут шутки.

Маккерфи немного очумело посмотрел на Жигана.