По кличке Рейнджер

Гоша Цхинвальский хмуро посмотрел на него, нагнулся над Владом и прошептал:

– Потом разберемся.

– Как скажешь, – пожал плечами Влад.

– Представляю вам нового бойца, – сказал Алтаец. – Зовите его Грач.

Влад едва заметно кивнул. Через силу. Ощущая, как внутри все леденеет… Он порадовался, что сидит в углу, в тени. Алтайца сопровождал человек, с которым Русич очень не хотел бы столкнуться нос к носу.

В прошлом году «Пирамида» при помощи Влада пришлепнула «Синдикат», занимавшийся черной фармацевтикой и торговлей людьми. Да, та «конюшня» сгорела дотла, а «кони» резвые разбежались – кто на волю, кто в другое «стойло». Так что неудивительно, что один нашел приют здесь, в организации.

То, чего боялись в «Пирамиде» при планировании операции, произошло. Шанс невелик, но он выпал. На «даче» появился человек, который видел Русича, когда тот внедрился в «Синдикат».

Вопрос: узнает или не узнает Грач агента «Пирамиды»? Мог узнать. Слишком яркая внешность – а это вредно для разведчика.

Что делать? Вопрос русской интеллигенции девятнадцатого века. И оперативника «Пирамиды» Русича.

Влад поднес чашку с чаем ко рту. Рука его не дрогнула. Никто не заметил его волнения…

* * *

Жиган прилетел в Москву в самом добром расположении духа. Неудача с покушением на Амарова нисколько не смутила его. Он не видел причин для волнений. Его сейчас больше занимало другое – новые переговоры с янки.

– Двести баксов, – предложил свои услуги «жучок» в аэропорту, узнав адрес.

– И шнурки погладить, – кивнул Жиган.

– А сколько?

– Назови четверть – не ошибешься.

– Семьдесят.

– Четверть, браток, будет пятьдесят.

– По миру с вами пойдешь.

– Не нравится цена – гуляй, Вася, жуй опилки.

– Садись, – кивнул шофер.

«Жигули» двинулись от Домодедова в сторону Москвы.

Остались позади здание аэропорта, подмосковные леса.

Жиган вышел из машины в новом микрорайоне в Северном Бутове. Здесь он снимал хату. И ни одному черту рогатому или безрогому о ней неизвестно.

– Пока, мелкий собственник. – Жиган кинул на сиденье баксы – этого добра у него хватало.

Машина тронулась и выехала со двора. А Жиган направился не к подъезду, а к телефону-автомату.

Необходимо сделать несколько звонков. Нельзя упускать из виду, что номера слушаются в Москве один на десять.

– Здорово, Лохматый, – сказал Жиган.

– Здорово. Ты куда подевался? С меня клиенты скальп снимут!

– Что, понравилась, родимая.

– Они обезумели.

– А ты как думал? Товар – это тебе не сено из деревни Чугуево. Это Бенилюкс.

– Будет еще?

– Будет тебе «елочка» – это без базара… Но позже. И по другим башлям.

– Ты без ножа режешь!

– Станешь бухтеть, так зарежем ножом.

– Ладно тебе.

– И тебе того же.

Еще два звонка. То же нытье: где «елочка»? Москва потихоньку садится на новый наркотик. Но московским доходягам придется выстоять длинную очередь. Пока они свою службу сослужили – поработали лабораторными свинками. Сейчас пришло время настоящих заказчиков. Солидных заказчиков. Очень солидных заказчиков.

Жиган считал, что зря Бандера уперся. Подберет копейку, выронит рубль. Впрочем, вор в законе в конце концов согласился немного уступить. Уже прогресс.

Следующий звонок.

– Але-о, – протянулся тонко в телефонной трубке томный голос Люды Кош.

– Привет.

– Жиган! – взвизгнула она. – Тебя где носит? Я тут подыхаю!

– Не подохнешь, лапочка.

– Животное ты!

– Не сотрясай линию. Провода порвешь.

– Дурак. Телефон мобильный.

– Значит, радиоволны запутаешь… Слушай внимательно. Завтра в четыре. Дружеская встреча. Поняла?

– Угу.

– Люда, не перепутай.

– Иди ты!

– Иду, любовь моя.

* * *

Поначалу все шло удачно. Высадка в условной точке. Маршрут. Выход к высокогорному лагерю Движения исламского возрождения Таджикистана, где окопались бойцы непримиримого Мулло Халимова.

Агентурная информация подтвердилась. Под покровом ночи Влад и Казак бесшумно сняли часовых и изъяли прямо из-под носа у мятежников объект «Монтесума».

Заминка и шум возникли на отходе. Спецназовцев заметили вышедшие предаться на свежем воздухе противоестественной сексуальной страсти двое моджахедов. То, что они не увидели восхода солнца и угомонились с простреленными черепушками, уже ничего изменить не могло. Тревога. Лагерь пришел в движение. Сначала в хаотичное, но много времени не понадобится, пока они поймут, что к чему, и устремятся по следу.

Рванули радиомины, подаренные десантниками моджахедам. Ухнул реактивный гранатомет, разнося дизельную энергоустановку и погружая лагерь в темноту. Крики боли. Беспорядочная стрельба. Неразбериха…

Какое-то время русские диверсанты отыграли. Но недостаточное. Моджахеды быстро сориентировались и поняли, куда ушла разведывательно-диверсионная группа. В этих каменистых горах заветных троп не так много. И свора устремилась по следу. Прочно села на «хвост»…

– Уцепились, как клещи, – прохрипел Медведь.

Сработала растяжка на горной тропе. Взрыв ухнул совсем близко. Это значило, что преследователи близко.