По кличке Рейнджер

– Сынок, как ты проверишь, честен ли твой новый друг?

– Для начала проведем рекогносцировку по этой «берлоге». Пущу человечка в лес за ягодами. Пусть посмотрит, что там творится.

Амаров задумался. Потом кивнул:

– Ладно, действуй.

– Как с Хамсаем?

– Пока тихо. – Амаров бросил в рот виноградинку. – Он испугался. Мы поставили его на место.

– Понял, что не прав?

– Вернулись к старому договору.

– А штраф за нападение?

– Считается, что он убедил меня в своей невиновности, – улыбнулся Амаров.

– Как?

– Доказал, что его аскера украли и подстрелили, чтобы поссорить нас.

– Вы допускаете такое? – возмутился Шарифов.

– Вполне.

– Тогда кто же на нас засаду организовал?

– Бандера.

– Еще один довод в пользу того, что надо кончать с ним, – нахмурился Шарифов.

– Надо. А потом с Хамсаем. Надоело, что какой-то таракан все время под ногами ползает.

– Зейналову предстоит работа.

– Да. – Амаров, глядя куда-то вдаль, раздавил в пальцах красную виноградину.

* * *

– Смирно! – послышался истошный крик, нарушивший царившую в баре «Наслаждение» сонную атмосферу.

В тот вечер в полутемном помещении собралось не так много посетителей. Две девушки лет восемнадцати в углу цедили дешевый коктейль и с изрядной долей презрения рассматривали посетителей, не видя ни одного достойного, кто мог бы снять их и устроить им в этот вечер праздник. Публика какая-то подобралась не та. Вон сидит длинноволосый хипующий доходяга, рассеянный, с наркоманским взором, смотрит мутным глазом в опустевший бокал. А у дверей расположились седой мужчина с полной женщиной – им по возрасту ходить не в бары, а в церковь службы слушать. Еще двое парней – такие «голубые», что светились, как на гастрономе неоновая буква «Г». Они гладили друг другу руки на столе, наступали под столом на ноги, были счастливы и в женском обществе нуждались не больше, чем в проповеди католического епископа. Крутились еще какие-то унылые субъекты. Один только парень заслуживал внимания – высокий, красивый, хорошо одетый, но на девчонок он не обращал внимания.

Магнитофон тихо пел «Эти милые кудряшки». Бармен взбалтывал коктейль с лицом человека, которому осточертел этот бар, эти посетители, эта обязанность улыбаться, поддерживать разговор.

Но тут всем стало не до скуки.

– Смирно! – с таким воплем на пороге появилась новая компания.

И девчонки, и остальные посетители пожалели, что занес их черт в этот вечер в бар «Наслаждение».

– Я говорю – смирно! – заорал еще громче коренастый блондин с бритым затылком и с чубом до бровей. Рубашка с короткими рукавами открывала рельефные бицепсы и плотно облегала мощную грудь, на которой сияла золотая цепь. На его пальцах сверкали массивные золотые перстни.

За ним маячили еще три фигуры. Все они будто вышли из одного инкубатора, все похожи друг на друга – тупомордые, здоровенные, диковатые. Разница между ними была только в количестве золотых украшений.

Блондин, заработавший у местной шпаны кличку Шварц (от Шварценеггера) за накачанность мышц, шагнул к одному из «голубых» и взял его за ухо:

– Вставать надо, когда братва гуляет!

«Голубой», морщась от боли, поднялся и вытянулся, преданно глядя на братанов. Его приятель тоже поднялся.

– Тебе говорят – смирно! А ты стоишь вольно! – Второй братан с удлиненной корявой мордой, придававшей ему сходство с крокодилом (кстати, за это и получивший кличку Крокодил), ударил «голубого» меж ног, тот всхлипнул и стал оседать на пол. Третий бандюга, Колун, двухметровый прыщавый лось с рукой-кувалдометром, подскочил и приложил его по голове. Парень упал на пол и застонал.

Эти четверо то ли накурились «травки», то ли просто у них заклинило в тупых мозгах. Но в этот вечер они решили оторваться на всю катушку.

– А остальным – отдельное приглашение? – Шварц подскочил к длинноволосому хиппи и ударил его ногой. Тот слетел со стула и обиженно заворчал:

– Ну ты чего, правда, совсем…

– Встать!

Длинноволосый поднялся, качнулся. Шварц потрепал его по щеке.

– Хорош, пидор… Ну, кто еще сидит? – Он оглядел бар. – Кому шнифты загасить?

Женщина прошептала седому мужчине:

– Встань, Коля. Они убить могут.

Слух у Крокодила был отменный. Он подскочил к седому.

– Твоя телка верно говорит. Убьем! Вставай, сука очкастая!

Мужчина, пытаясь сохранять достоинство, поднялся, одернул костюм.

– А чего рожа недовольная, задрыга? – попер на него Крокодил. – Телки могут сидеть, – снисходительно кивнул он женщине, потом взял себя за горло. – Ох, сейчас блевану. Водки мне, Леха, – кинул он бармену.

Бармен быстро налил стакан водки. Этих типов он знал хорошо. Лучше им не возражать.

– Самцы вышли на охоту, – гыкнул Шварц и схватил за руку девчонку, сдернул со стула. – Пошли, голуба!

– Отстань! – Девчонка попыталась вырваться.

– Ртом небось неплохо работаешь!

– Уйди!

Он хлестнул ее по щеке и крикнул тонко:

– Ты чего, крыса?!

Она всхлипнула.

Влад сидел в углу, наблюдая это представление. Ох, как ему не хотелось лезть в эту историю. Ему сейчас это совершенно ни к чему.