По кличке Рейнджер

На пластмассовых складных креслах с комфортом устроились пятеро субъектов. Со стороны могло показаться, что собрались добрые друзья. Только в таких компаниях друзей не бывают. А бывают кореша, что несколько иное. Кореша – это члены стаи, объединенные порывом что-то урвать или кого-то загрызть. По необходимости грызть могут и друг друга. И сегодня вопрос на толковище предстояло решить кардинальным образом – грызть или не грызть кореша, открывшего для зубов свой загривок…

Итак, собравшиеся. Пурга – пожилой законник, внешне похожий на старомодного профессора из фильмов пятидесятых. Его короновали в семьдесят пятом во Владимирской крытой по рекомендации знаменитого Бриллианта. Тогда Пурге не стукнуло еще и тридцати. Его имя наводило в свое время страх на колонии Урала. Он старался блюсти честь воровских традиций. И пребывал в натянутых отношениях с московскими ворами, которые в последнее время боролись за идею «централизации», стремясь создать единый общак, концентрировавшийся в столице.

Саша Воркута – громила лет тридцати пяти, под ним ходило две сотни боевиков, он не имел почти никакой заинтересованности во всем этом.

Гондурас – темная лошадка, привыкший дергать за нитки и не светиться нигде. Но у него имелись обширные связи с банками и с политиками.

И, конечно, Чахотка – личность наиболее загадочная, легендарная. Многие считали, что его давно нет в живых. Но он как привидение возникал в самых неожиданных местах и оказывался в центре самых серьезных событий.

Запах жарящегося шашлыка ласкал ноздри. Но неизвестно пока – то ли шашлык этот съедят под тосты за здравие, то ли за упокой. Все зависело от того, в каком направлении пойдет разговор.

Беседа текла внешне спокойная. Оскорбления, грубое слово редко срываются с языка настоящего блатаря. Слишком большой вес в воровском обществе имеет слово. Вылетит – обратно не загонишь. Оскорбишь не по делу – ответишь. Брякнешь что-то не то – можешь быть наказан, и жестоко. Но за внешним спокойствием разговора ощущалось страшное напряжение.

На Бандеру сразу обрушился Пурга.

– Ты правильный человек, Бандера. Мы тебе многое доверили, – начал сладко петь он. – Поставили положенцем на город.

– Большой город. Второй после Нью-Йорка, – усмехнулся Бандера.

– По деньгам – возможно, – встрял Саша Воркута.

– Где только те деньги? – продолжил Пурга. – Иногда думаем, а может, и не во всем ты правильный, а? Соблазны можно понять.

– Говори прямо, Пурга, – потребовал Бандера.

– Зачем ты, мил человек, с иноземным людом без ведома друзей своих скорешился?

– Это что, прихват такой? Кто скорешился? – прищурился Бандера. – Я скорешился?

– Это твое последнее слово? – спросил Саша Воркута.

– Мне дали обрабатывать эту пахотную землю. И я знаю, когда сеять и когда жать.

– А где урожай?

– Будет урожай. Вот только комбайн из гаража выведу, – хмыкнул Бандера.

– Поговаривают, уже жатва вовсю идет, – сладко пропел Пурга.

– Кто это такой порожняк гонит?

– Кто? Да есть один человечек осведомленный. Алтаец погоняло. Вот набрели на него случайно.

– Алтаец?! Этот тихушник что, сам попросил встречи?

– Случайности этим миром правят, Бандера, – туманно пояснил Пурга.

– И что этот иуда напел?

– Что ты добрый кусок от американского гамбургера откусил, – бросил как плюнул Саша Воркута.

– Было. Дал американцу немножко товара, – произнес Бандера. – Посмотреть, как дело пойдет. «Окно» в Европу рубить пора. Это тебе не нашу голытьбу «дурью» подпитывать!

– Бандера, зачем тебе столько гладиаторов понадобилось? – спросил Саша Воркута.

– Чтобы быть готовым к труду и обороне, – хмыкнул Бандера.

– Обороне? Что ты оборонять собрался?

– Себя. Товар.

– Ты понабрал не охранников, а профессиональных киллеров. Взорвать. Выпустить кишки. Придушить. У тебя много врагов, которых надо взрывать и душить? – с угрозой произнес Саша Воркута.

– Этого добра у всех взрослых людей хватает.

– И ты всегда видишь разницу между друзьями и врагами? – нахмурился Пурга.

– Не слепой. Вижу.

– Значит, хотел зачислить нас в свои враги?

– Надо следить за метлой, Пурга! – возмутился Бандера. – Слово не воробей.

– Ты решил вышвырнуть нас за борт, Бандера! Мы для тебя балласт! – Пурга терял спокойствие. Он нервно мял пальцами металлический шарик, который, по совету врача, всегда таскал с собой – разрабатывал подрезанную десять лет назад шальным «пером» руку.

– И обосновать можешь? Или так – ля-ля тополя? – Бандера обвел собравшихся тяжелым взором.

Никто не ответил.

– Нет доказательств. Есть твои страхи, Пурга. Сколько народу ты на «перья» поставил из-за того, что боялся собственной тени? Сколько добрых воров на твоей совести? Сколько потом оказывались невинными, как ангелы небесные?

– И сколько?

– Я умею считать, Пурга. Что, хочешь, посчитаем?

– Дела прошлые, – буркнул Пурга.

– Но ты не в прошлом. Ты продолжаешь грешить, Пурга.