По кличке Рейнджер

Когда все закончилось, у сообщников встал вечный вопрос – о дележке. Не сегодня-завтра заработает цех. И «елочка» хлынет на рынок. Жиган знал, насколько призрачны его возможности удержать в руках скользкого, как змея, Шарифова. Шантажа надолго не хватит. Срок его не дольше времени, которое нужно Шарифову, чтобы окончательно утвердиться в роли хозяина. После этого никакая компра на него не сработает. И светлая память Ровшана Магомедовича Амарова вскоре никого уже не заинтересует. Значит, за это время Жиган должен взять в свои руки как можно больше нитей совместного бизнеса. Необходимо стать для азербайджанца незаменимым. Это нелегкая задача.

Все чаще Жиган думал, что зря затеял всю эту аферу. С Бандерой казалось куда спокойнее. Правда, при нем он тоже крутился на подхвате, козырной «шестеркой», на большие деньги рассчитывать не приходилось. Да и кто мог предположить, что Шарифов первым набредет на «берлогу»?

У Жигана оставалась заначка – «елочка», припасенная для второй передачи Эндрю Маккерфи. Там больше чем на десять «зеленых» «лимонов». Если «брак» с Шарифовым окажется несчастливым, хоть останется возможность отчалить с концами за бугор и предаться выращиванию цветочков где-нибудь в Голландии. Но и тут не все гладко. Об этой партии знает Бандера, а он остался жив.

– Остается заноза невыдернутая – Бандера, – сказал Жиган.

– Твоя заноза, – невозмутимо произнес Шарифов.

– А твоя?

– Нам не удается найти никаких его следов.

– Он в Москве. И выходил со мной на связь.

– Что хотел?

– Встречи. Переговорить со мной.

– И что ты решил?

– Решил встретиться с ним. Вспомнить о былых временах. Поплакать на его плече. Поблагодарить за то, что из грязи меня поднял. Человека из меня сделал.

– А дальше?

– Убить его.

– Как?

– А это твоя забота. Я с детства крови боюсь…

– Ладно. – Шарифов что-то прикинул про себя. – Подумаем…

* * *

Добирался Жиган до Москвы на двух самолетах. С ближнего аэродрома «Ольховый» вылетел в соседний областной центр. А оттуда – в столицу. Ему не хотелось, чтобы его засекли в аэропорту Семи-озерска или в Домодедове. Бандера или еще кто-то вполне мог выставить человека – встречать самолеты. А до поры до времени сталкиваться с вором в законе не хотелось.

В Москве Жиган устроился на съемной хате недалеко от метро «Южная». Приведя себя в порядок, приняв контрастный душ после перелета, позвонил на мобильник вору в законе.

Ответил сам Бандера.

– Прибыл я, – сообщил Жиган, уютно расположившийся на мягком диване с банкой охлажденного пива «Старый мельник». – Можно сказать, на крыльях любви прилетел.

– Ты эти «голубые» базары оставь, шутник… С товаром?

– Решим этот вопрос.

– Жиган, мне нечего с тобой решать, понял? Мы с тобой встречаемся. Время и место называю я.

– Так называй. Я что, против хоть слово сказал?

Бандера объяснил, на какой окраинной дремучей улице и во сколько у них состоится историческая «стрелка», на которой Жиган будет или прощен и снова принят в добрую воровскую семью, или отвергнут как скурвившаяся сука со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– Значит, завтра в одиннадцать тридцать? – переспросил Жиган.

– Тебе уши прочистить?

– Все в ажуре. Будем-с.

– И с товаром. – Бандера выдержал паузу. Потом резко произнес: – Жиган, пойми одну простую вещь. Что бы ты ни возомнил о себе, будешь хитрить, я найду способ тебя наказать. Не виляй. Не умничай. Не предавай.

– Бандера, ты же знаешь, я за тебя папу родного зарежу!

– Которого ты в жизни не видел.

– Увижу – зарежу.

– Кончай языком мести. Жиган, я тебя жду. Все.

– Все, – передразнил его Жиган, откладывая телефонную трубку.

Теперь еще один звонок. Не менее важный. Там все сложнее. Зашифровано. Заморочено. Сказать «привет» и выложить время и место встречи просто так не получится…

Дозвонившись, Жиган произнес в трубку условную фразу. Тот, кто ее принял, незамедлительно передал информацию Маккерфи. Она означала, что американец должен выйти на контакт.

Через час янки позвонил из автомата. Жиган отлично слышал в трубке звуки улицы, рокот транспорта, автомобильные сигналы.

– Привет глобалистам-капиталистам! – воскликнул Жиган.

– Добрый день, мой друг, – вежливо и мягко произнес Маккерфи, перенявший манеру обращения от сумасшедших русских интеллигентов, с которыми ему преимущественно приходится общаться в Москве как атташе по культуре.

– У меня хорошая новость.

– Я весь внимание.

– Кажется, мы договоримся на ваших условиях. – Жиган задрал ноги на спинку дивана.

– Это действительно приятно слышать.

– Только адресат письма будет другим.

– Другим? – На миг на том конце провода возникла пауза. – Вы меня несколько удивили.

– Это вас сильно смущает?

– Да нет… Я думаю, тут нет никаких проблем.

– Итак, в полпятого в отеле.

– Пойдет.

– Будем-с, – во второй раз за этот день сказал Жиган.

Они все обговорили заранее – в прошлые встречи. «В отеле» означало вовсе не встречу в гостинице «Россия» или в «Золотом колосе», а в удобном для обоих месте. И, конечно, не в полпятого. А послезавтра – в четырнадцать двадцать.