По колено в крови. Откровения эсэсовца

Помню, что тогда меня охватил страх, впрочем, быстро сменившийся колоссальным чувством облегчения — все, кончился этот кошмар. Мы положили оружие на край воронки, потрясающее это было чувство, когда ты вдруг понимаешь, что больше этот кусок металла просто не понадобится тебе. Тут раздался выстрел, и наш Мёллер замертво упал. Американцы завертели головами и стали смотреть куда-то вдаль. Еще выстрел — падает Эрлихман. Повернувшись, я сообразил, что стреляют наши. Они все видели, видели, как мы выбросили белый флаг, и решили отомстить нам.

— Buildings! — завопил я. — The shooting is Coming from the buildings![31]

Водитель вездехода, включив передачу, рванул машину с места и поставил ее между воронкой и зданиями, откуда велась стрельба, тем самым прикрыв нас. Я был очень благодарен за проявленную тогда американцами в отношении нас сдержанность. Наши дали несколько очередей, и пули с визгом рикошетировали от брони вездехода. Один американец помог мне выбраться из воронки, и я заявил ему:

— У нас там минометные взводы! Их два!

Тот американец тут же проинформировал об этом своих, а нас, предварительно связав нам руки за спиной, под конвоем провели через мост. Когда нас на другом конце моста усаживали в грузовик, американцы открыли огонь по Бад-Херсфельду. Машина двинулась с места, увозя нас куда-то в южном направлении. Мы ехали вдоль огромной колонны американцев, двигавшейся к Бад-Херсфельду. Конца этой колонне не было видно.

Когда мы вдруг расхохотались, двое наших конвоиров не могли понять, в чем дело. Одному из них наш смех пришелся явно не по душе, и он стал допытывать, что же это привело нас в такой восторг.

— Для нас весь этот ад кончился! — пояснил я. — Наконец-то кончился.

Нас привезли куда-то южнее Фульды. Грузовик остановился у лагеря американцев. Нас с Рольфом Хайзером, как старших по званию, сопроводили в отдельную палатку на допрос. Руки развязали. Я стоял перед американским лейтенантом. Штаб-сержант[32] просматривал наши солдатские книжки, вынув мою, передал ее лейтенанту. Офицер уселся за небольшим складным столиком и жестом велел мне занять место напротив.

— Шарфюрер Карл Вернер фон Фляйшман, Магдебург, 2-й полк СС «Дас Райх», — медленно зачитал лейтенант.

Потом перевернул страничку и стал изучать мой послужной список.

— Угу. Бельгия, Франция.

Тут что-то привлекло его внимание.

— А в России вы воевали в составе 5-й дивизии СС?

— Так точно, сэр.

— Имеете ранения?

— Так точно, сэр. Я был ранен под Боровиками и в Грозном.

Лейтенант поднял на меня взор, и в его глазах я прочел уважение. Рана в бою есть рана в бою, ее просто так не спишешь.

— А потом в 1944 году снова во 2-м полку СС, верно? В Кале?

— Так точно, сэр.

— Как вы думаете, может, русские захотят с вами пообщаться?

— С какой стати, сэр?

— Здесь вопросы задаю я, сынок. Так захотят русские пообщаться с тобой или нет?

— Нет, сэр. Не представляю себе, чем бы я мог заинтересовать русских.

— Вас когда-нибудь использовали для охраны концентрационных лагерей?

— Ни в коей мере, сэр.

— У вас там Ламмердинг делами заправляет? Это так?

— Никак нет, сэр. Командиром полка назначен штандартенфюрер Рудольф Леман.

Лейтенант закрыл мою солдатскую книжку и откинулся на спинку кресла.

— Сколько у вас людей в Бад-Херсфельде?

— Всего одна штурмовая группа численностью в 120 человек, сэр. Два минометных взвода и один танк типа «тигр IV».

Американец понимающе кивнул. Как мне показалось, он уже был осведомлен об этом, просто хотел проверить меня на всякий случай.

— Так, так, стало быть, радиют?

— Так точно, сэр. Я — радист, а бойцы моего взвода служили у меня наблюдателями и стрелками.

— Где вы находились в июне месяце прошлого года?

— Сражался в кольце окружения в Нормандии, сэр. Участвовал в боях за Вилье-Брокаж.

— Расскажите, что вам известно об Орадуре-сюр-Глан, сержант.

Закурив сигарету, лейтенант уселся поудобнее, приготовившись слушать.

Насколько я мог понять, речь шла о каком-то населенном пункте.

— Мне ничего не известно об этом месте, сэр.

Тут корректного и выдержанного лейтенанта будто подменили.

Нагнувшись через столик ко мне, он зарычал, брызгая слюной:

— Чушь! Ерунда на постном масле, сержант! Именно ваш проклятый 2-й полк СС окружил тогда эту деревню и расстрелял 600 ни в чем не повинных мирных жителей!

Я понял, что лейтенант не шутит. Сердце у меня упало. Я знать ничего не знал об этом, даже на уровне слухов.

— А это не мог быть какой-нибудь другой полк, сэр? Клянусь, мне ничего об этом не известно.

— Парень, не пори ерунды!

Открыв папку, американский лейтенант провел пальцем по странице.

— Тебе что-нибудь говорит такая фамилия: штурмбаннфюрер Адольф Дикман?

— Так точно, сэр. Штурмбаннфюрер Дикман занимался во 2-м полку борьбой с партизанами. Но, сэр, я никогда не служил под его командованием. Я служил радистом саперного взвода. Радистом на передовой.